|
Альтернативные способы и стили жизни в постсоветской России
Возьмитель А.А., главный научный сотрудник Института социологии РАН, докт. социол. наук
 В основе развитых культур всегда наличествует определенная концепция человека и его жизненного мира, образа жизни, связывающая воедино (цементирующая) ценности, представления о жизни и реальную жизнедеятельность людей. Это обстоятельство, на которое, пожалуй, впервые обратил пристальное внимание М.Вебер в ходе социологического анализа религии, придает образу жизни статус социокультурного явления, "этически определенной модификации" формы человеческого существования; исторически сложившейся системы жизнедеятельности функционирующей на основе ценностных смысложизненных установок (способов отношения к миру), сама специфика которых составляет ее качественную характеристику.
Рассматриваемый в таком социокультурном ракурсе модернизационный "прорыв" советского образа жизни означает по сути цивилизационный катаклизм, распад парадигмы человеческого существования, уже приведший к глобальным изменениям.
Во всяком случае, налицо два взаимодополняющих друг друга процесса: внутри страны и мире в целом.
Внутри - активно идет преобразование моностилистической культуры в полистилистическую. Обесценивание культурной и нравственной традиции, отторжение людьми производительного труда, обнищание народа, а также потеря им национальной идентичности, - далеко не полный перечень зримых результатов этого процесса. Парадоксально, но факт: столь желанная и, казалось бы, уже обретенная свобода обернулась новой антиутопией насилия и коррупции, поразившими все сферы жизни нашего общества. Россия вплотную подошла к черте (возможно, уже перешла ее), где исчезает понятие безопасности. Наше общество становится опасным для своих граждан, граждане и общество - для государства, а государство - для других государств.
Соответственно этому, крайне болезненному состоянию России, грозящему изоляцией, происходит ослабление ее позиций на международной арене и формирование по существу однополярного (моностилистического) мира, где должны господствовать США и американский образ жизни, защита которого, наряду с защитой народа и территории, уже традиционно является главной задачей и конституционной обязанностью администрации президента этой страны в деле обеспечения национальной безопасности.
Мы же остались наедине с собой: "кругом чужие, а где свои - неизвестно". Иллюзии о прошлом и настоящем рассеиваются, а будущее, хотя бы в своих основных контурах, даже не проступает в сплошном тумане разноречивых экономических и политических прогнозов. Фрустрация, экзистенциальный вакуум, утрата смысла жизни стали типичными состояниями массового сознания.
Кризис и распад советской цивилизации вновь обнажил и предельно обострил проблему идентичности России, актуализировав разнообразные потенции ее трансформации, каждая из которых имеет свой вектор возможных социальных изменений. Сущность переходного периода - во взаимовлиянии и конкуренции этих возможностей (направлений) развития, что приводит к "кристаллизации" одних и "выпариванию" других, менее эффективных способов деятельности в быстро меняющемся мире.
К настоящему времени в социальном "котле" российского общества образовались и отчетливо проявляются несколько центров субъектной активности вместе с продуцируемыми ею типами (способами) жизни. Каждый из них имеет свое "силовое поле" притяжения разнородных социальных сил, узловые точки роста социальной реальности. Взаимодействуя между собой, образуя причудливые сочетания конкретных типов жизнедеятельности, они формируют вполне определенные, эмпирически фиксируемые черты личности, семьи, мотивации и способов труда, образцы самоидентификации, восприятия и отношения к миру.
Другими словами, в самой толще общества медленно, мучительно, противоречиво, но идет переход от некогда "могучего", унифицированного и, надо сказать, притягательного для многих "советского" образа жизни к многообразным моделям жизнедеятельности различной конфигурации, нередко сталкивающихся друг с другом своими достаточно острыми краями. По всей видимости, сегодня можно говорить об американском, японском, китайском и т.п., но только в будущем - о специфически российском образе жизни, постольку поскольку последний сам по себе должен являть нам не просто устойчивые формы человеческой жизнедеятельности, но типичные для исторически конкретных социальных отношений, раскрывающие и качественно характеризующие данное общественное устройство. В таком понимании специфика российского образа жизни сегодня состоит в его фактическом отсутствии, в конгломерате противостоящих друг другу, а то и антагонистических способов и стилей жизни.
К числу последних, несомненно, относится способ жизни старого нового правящего класса, как и прежде скрытый от масс высокими заборами элитных домов, коттеджных участков и дач, обеспечиваемый и оберегаемый многочисленной челядью (в том числе интеллектуальной), а также вооруженный армией, состоящей из сотрудников частных и государственных силовых структур.
Этот правящий класс, пожалуй, единственное устойчивое образование в сегодняшнем российском социуме. Его границы строго очерчены кругом владельцев или же распорядителей крупной собственности, а в его составе тесно связанные между собой группы: коммунисты-капиталисты из числа бывшей номенклатуры и директорского корпуса, коррумпированное чиновничество и верхушка организованной преступности, объединенные одной генеральной целью "приватизации прибыли и национализации убытков"1.
Названная цель, а также определяемый ею способ жизни, базирующийся на принципах крайнего индивидуализма, жестокости, насилия, захребетничества и т.п., абсолютно чужды русскому народу, его истории и характеру. Похоже, это хорошо понимают абсолютное большинство российских граждан, отвергающих экономическую основу такого способа жизни - нелегитимную в глазах общества "прихватизированную" собственность на средства производства в наиболее прибыльных базовых отраслях современной российской экономики. Так, от 90 до 99% опрошенных нами в конце 2000 г. 500 жителей Нижегородской области считают, что добыча нефти и газа, электроэнергетика, добыча драгоценных металлов и камней, оборонка, а также воздушный и железнодорожный транспорт не должны находиться в частных руках.
В то же время надо четко сознавать глобальное негативное влияние правящего класса, принципы жизни которого навязываются обществу в целом через подконтрольные СМИ, экономические, политические и силовые структуры. Именно благодаря такой массированной комплексной обработке в повседневной жизни даже простых людей начинают господствовать типы социального действия, основанные на стратегии выживания любыми способами. "Буду добывать средства любыми путями, в том числе и незаконными, если потеряю работу" - открыто заявляют более трети респондентов, опрошенных коллегами также в Нижегородской области2.
Если же учесть, что в экономическом плане рассматриваемый способ жизни - прорва, поглощающая национальное достояние, прокачивающая его за рубеж, - то можно утверждать, что нахождение у вершин экономической, политической, идеологической и т.п. власти людей, отплясывающих дикий танец вокруг золотого тельца, не брезгующих ничем для достижения своих асоциальных целей, - не только оскорбительно для России, но и представляет реальную угрозу ее национальной (внутренней и внешней) безопасности.
По данным Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения Института социологии РАН, Института питания РАМН, Центра народонаселения Университета Северной Каролины и исследовательского центра "Демоскоп", основная часть нашего населения вынуждена все туже затягивать пояса: около 2/3 опрошенных в 2000 г. в течение последних 2 лет стали больше экономить на покупке одежды и обуви; 50% - на питании; 4% находятся в крайней нищете, распродавая вещи из-за нехватки денег. За прошедшие 5 лет жизнь улучшилась только у 16% российских семей, ухудшилась же у 51%. Соответственно, только 17% взрослых россиян удовлетворены своей жизнью в настоящее время, в то время как не удовлетворены ею - 60%. Столько же людей испытывают сильное беспокойство в связи с тем, что в течение года они вряд ли смогут обеспечить себя самым необходимым и лишь 5% совсем не беспокоятся по этому поводу.
Вполне естественными тенденциями в этой социальной ситуации выглядят достаточно четко вырисовывающаяся депрофессионализация населения, которого перестает волновать профессиональный успех, а также резкое снижение уровня личной ответственности при увеличении и без того большой доли озабоченных высокими заработками3.
Естественным представляется и обращение к прошлому: 40% взрослых россиян считают наиболее приемлемой для нашей страны советскую политическую систему, что была до перестройки, еще 23% - ту же систему, но в демократизированном варианте. Лейтмотив этих настроений: "Хотя сильно хорошо не жили и тогда, но хотя бы имели возможность не экономить на еде и купить приличную одежду". Сторонников нынешней власти и демократий западного типа сравнительно немного: 11% и 12%. Остальные (11%) склоняются кто к "шведской", кто к "китайской", кто к "сталинской" модели социализма, кто к дореволюционной и т.п., но, пожалуй, прав респондент, отметивший, что подходящей системы для России еще не найдено.
Приведенные данные говорят о глубоком расколе в российском обществе: социально-экономическом, политическом, ментальном, нравственном в результате скоротечного его "либерального" реформирования. Однако в действиях правящего класса весьма трудно обнаружить главную либеральную тенденцию - заинтересованность в преодолении этого раскола на основе синтеза, консенсуса, разработки новых общих смыслов и инициатив.
Взамен всего этого усилия направляются на оглупление народа с помощью информационного ширпотреба, откровенной непотребщины и диффамации - отравы для мозга, психики и нервной системы.
Недолгая свобода слова вновь зажата жесточайшей цензурой - теперь уже владельцев контрольных пакетов акций телерадиоканалов или изданий. В результате общество, лишенное полноценной дискуссии, стремительно немеет.
Как показывает опыт, западные ценности, усиленно насаждаемые многими ведущими средствами массовой информации (СМИ), будучи там препарированы, претерпевают порой странные мутации. Так, вместо этического русскому народу навязывается внеэтический индивидуализм, активно пропагандируемый СМИ, а также личным примером политиков и бизнесменов. Причем соответствующие установки формируются не на основе рефлексии, а воздействием на чувства и подсознание через видеоряд, киноиллюзии, музыку, пение и т.п. С помощью этих средств, а также американской по сути социологической пропаганды (включая рекламу), осуществляемой через наши СМИ, фактически складывается контркультура молодежи, характеризующаяся принятием крайне индивидуалистических принципов и моделей поведения (эгоизма, стремления жить за счет других, насилия, ксенофобии и т.п.) наряду с отвержением таких важнейших компонентов западной культуры, как христианская этика труда и личной ответственности.
Так что не очень понятно, причем тут либерализация и модернизация? Скорее и точнее надо говорить о процессе приматизации - некритическом заимствовании фрагментов чужого культурного опыта, воспроизводимого в чуждой им социокультурной среде, что и приводит к дезорганизации и другим разрушительным последствиям. Идет неуклонное, хотя, порой, и не столь явное нарастание клубка болезненных, постепенно становящихся неразрешимыми проблем, к которым приспосабливаются и привыкают, но которые не решают. Неспособность правящего класса, находящегося в полном коммуникационном разрыве с обществом, тут очевидна.
Вопреки мнению моего глубокоуважаемого учителя Б.А.Грушина, что "только бесчестные люди могли возглавить переход к новой жизни"4, я полагаю, что десятилетие российских "реформ" конца ХХ в. наглядно демонстрирует, что переход от авторитарно-тоталитарной модели общества к демократической невозможен без изменений в базовых нравственных принципах, без своеобразной нравственной реформации, с которой должны быть соотнесены все экономические, политические, социальные и т.п. идеи.
Ю.Н.Давыдов в монографии "История и рациональность", изданной еще в 1991 г., очень точно подметил, что самые распрекрасные идеи наших экономистов и публицистов разбиваются об один и тот же камень преткновения - отсутствие "экономического человека" с трудовой мотивацией, ориентированной не столько потребительски, сколько продуктивно. И говоря от имени М.Вебера, опираясь на его мысли, он без всяких дополнительных исследований сделал весьма точный прогноз: реформы будут пробуксовывать до тех пор, пока не будут восстановлены в своих вековых правах "простые" нормы нравственности, определяющие мотивацию и социальное поведение людей.
То есть прежде всего речь идет о восстановлении высших уровней жизненной мотивации, смысложизненных установок, на основе которых только и может возникнуть новая российская идентичность, преодолевающая сегодняшнее доминирование типов социального действия, основанных на стратегии выживания любыми способами: в повседневной жизни, политике и бизнесе, где эта цель принимает вид стратегии обогащения без оглядки на мораль и право.
Это по сути важнейшее условие цивилизованных рыночных отношений, крайне нуждающихся в людях не с социокультурной патологией, а в тех, кто живет и работает, сознавая, познавая и признавая самоценность других людей, а не только их инструментальные качества.
В расколотом обществе действительно трудно найти социальную почву, на которую можно было бы опереться в поисках путей преодоления раскола, распада общего смыслового поля, восстановления общезначимого нравственного содержания и целостности образа жизни. В научных и публицистических изданиях в этой связи, как правило, упоминается слой предпринимателей - активной силы, динамизирующей не только экономические, но и социально-политические процессы.
С другой стороны, они являют собой значительную долю среднего класса, вносящего в общество элементы стабилизации, умиротворения. Наличие в предпринимательстве этих двух тенденций или качеств делает их функционирование в обществе не только желательным, но и необходимым. С предпринимательством у нас связываются большие надежды на преодоление экономического кризиса, стабилизацию политической обстановки, оздоровление общества и переход его в новое качество.
Это все, как говорится, в идеале. А какова реальная социальная практика? Какое социальное пространство создают люди, занятые малым и средним бизнесом? С помощью каких качеств и свойств? Можно ли говорить о предпринимательском способе жизни? И какова роль способов бизнеса в формировании альтернативных стилей жизни? Все эти вопросы определяют общую направленность нашего исследования: взгляд на предпринимателей через призму их обыденной повседневной жизни, в которой ярко проявляются как позитивные, так и негативные черты российского бизнес-слоя, уровень его зрелости и цивилизованности.
Предпринимательский способ и складывающиеся внутри него стили жизни изучали на основе данных опроса 315 человек, занятых малым и средним бизнесом. Опрос проведен в трех регионах: Калмыкии - 86 человек, Владивостоке - 129 человек, Новосибирске - 100 человек.
Полученные нами результаты наглядно показывают, что внутри альтернативного другим (основной массе населения) предпринимательского способа жизни функционируют качественно различающиеся и противостоящие друг другу стили жизни.
Уже материальное положение даже мелких предпринимателей (челноков и т.п.) почти на порядок выше, нежели у населения России в целом. По сути дела речь идет о противостоящих друг другу слоях. Так, если у основной массы (около 70%) населения России возникают трудности уже с покупкой одежды (мониторинг ИС РАН), то наши респонденты не знают, что это такое. По сравнению с населением России представители мелкого и среднего бизнеса, составляя значительную его часть, тем не менее в 6 раз лучше обеспечены новыми автомобилями, более чем в 4 раза компьютерами и другими современными престижными предметами длительного пользования. 3/4 из них "в основном" или "вполне" удовлетворены жизнью и более половины - тем, как идут дела в бизнесе. Понятно, что они демонстрируют трезвый оптимизм в отношении своего настоящего и будущего, по всей видимости, основанный на результатах основной деятельности.
То есть, в отличие от основной массы населения, малый и средний бизнес активно и успешно адаптируется к "дикому" рынку, неизбежно формирующемуся на основе государственных и криминальных структур. Однако формы адаптации столь же асоциальны и аморальны, а часто и криминальны, как и породившие их условия. В предпринимательской среде, по оценке самих наших респондентов, преобладают люди, для которых нормой в деловых отношениях стали ложь (70%), взятки (61%), сокрытие доходов (78%) и т.п. И это неудивительно, поскольку именно безнравственная позиция в бизнесе, ориентация на достижение успеха любой ценой тесно коррелирует с динамичным устойчивым ростом материального благосостояния предпринимательских семей. У наших респондентов силен дух индивидуализма, для них (около 3/4) очень важны собственное дело, успех и богатство, но в еще большей степени семья и личная безопасность. Они идентифицируют себя прежде всего с людьми, ведущими активную жизнь и аналогичный образ жизни, что также выделяет их из общей массы россиян. Все это говорит о том, что внутри малого и среднего бизнеса уже выделяется модальная группа, обладающая единством социальных связей и ориентаций, интересов, способов общения и деятельности, представляющая еще не вполне сложившийся, но уже явственно проступающий, во многом альтернативный другим, предпринимательский способ жизни. Он не может быть назван цивилизованным, но отвечает реалиям сегодняшнего дня.
Вместе с тем анализ показал, что в рамках предпринимательского способа жизни функционируют по крайней мере два взаимопроникающих, но все же качественно отличных стиля жизни, вычлененных по признаку личного чистого (остающегося после всех официальных и неофициальных выплат) дохода.
Субъекты одного из них (чистый доход, эквивалентный 500-1000, 1000-5000 долл. в месяц) - люди состоятельные, в основном удачливые предприниматели, среди которых преобладают лица, стремящиеся к успеху и богатству, и ко всему тому, что им сопутствует (престиж, дорогие удовольствия и т.п.); уже сегодня весьма разнообразно и гармонично проводящие свой досуг, общающиеся с широким кругом людей не в ущерб семье и детям, как правило, довольные собой, тем, чего достигли, как решают свои проблемы, а также жизнью в целом.
Субъекты другого стиля (доход до 500 долларов) - люди не очень состоятельные, не слишком удачливые в бизнесе, стремящиеся прежде всего сохранить свое дело, воспроизвести хотя бы имеющееся материальное положение, тот стиль жизни, который ему сопутствует, а если повезет, то добиться большего - богатства, жизненного комфорта; проводящие свое свободное время в соответствии с наличными материальными возможностями - чаще в кругу семьи, в основной массе недовольные собой, своими достижениями, жизнью в целом.
Это в общем и целом подтверждает выдвинутую нами гипотезу о том, что способы и стили жизни детерминированы способами бизнеса. Причем, как показывает анализ, альтернативные стили жизни формируются под влиянием альтернативных способов бизнеса и только на основе реально достигнутых серьезных материальных результатов. Малый бизнес ввиду относительной бедности, его сопровождающей, представляет собой достаточно гомогенное образование в отношении распространенности тех или иных социальных норм и ценностей, нежели средний бизнес. Только в рамках и на базе материальных возможностей последнего зарождаются, развиваются и функционируют модели жизнедеятельности, существенно, а порой и качественно отличающиеся друг от друга, порождаемые предпринимателями "цивилизованными" (законопослушными, ориентированными на бизнес, требующий глубоких знаний и подготовки) и "нецивилизованными" (незаконопослушными, "играющими" на любом поле, приносящем высокий и быстрый доход). Они имеют много общего (например, материальный успех), но противоположны по способам бизнеса и бизнес-ориентациям (цивилизованный бизнес притягивает к себе социально ответственных и патриотически настроенных предпринимателей; нецивилизованный, - скорее с противоположными характеристиками); существенно различаются по бизнес-мотивации, трудовой этике и морали (начиная с первоначальной мотивации у "нецивилизованных" явно заметен крен в сторону богатства как самодовлеющей ценности. При этом, в отличие от "цивилизованных", значительная их часть отнюдь не является трудоголиками, а предпочитает "работать в меру", или же не работать совсем). У них складываются разные по крепости семьи (лишь 27% "нецивилизованных" предпринимателей практически никогда не сожалеют о вступлении в тот брак, в котором они состоят сегодня; у "цивилизованных" же никогда не сожалеют об этом 73%); они совершенно по-разному пользуются своим благосостоянием в свободное время (детоцентризм, "здоровый образ жизни" у "цивилизованных" и досуг, напоминающий фильмы о "новых русских" у "нецивилизованных" предпринимателей).
Наконец, они представляют разную ценность для общества и его конкретных членов, выбирающих модели своего развития.
Следует отметить: баланс позитивных и негативных тенденций в становлении способа и стилей жизни городских предпринимателей складывается явно в пользу вторых. И прежде всего это относится к правовой стороне их жизнедеятельности. Криминогенная обстановка в стране - в значительной мере результат в целом явно нецивилизованного способа бизнеса и жизни этой категории людей, часто следующих худшим западным образцам.
Четвертая часть предпринимателей, являющихся, по нашим данным, приверженцами цивилизованного бизнеса и соответствующего ему стиля жизни, слишком мала, чтобы говорить о реальном выполнении российским бизнесом позитивных функций среднего класса. Однако именно те, кто взял на себя нелегкий труд вести цивилизованный бизнес в нецивилизованной стране, должны стать опорой новой экономики в обновленном обществе. И именно они, а не бизнес вообще, нуждаются в адресной поддержке.
Попытка выйти на способы жизни, альтернативные предпринимательскому, была предпринята Сектором комплексных исследований образа жизни и центром конфликтологии Института социологии РАН в 1998-99 гг. при анализе социальной ситуации в четырех российских городах: Воронеже, Краснодаре, Нижнем Новгороде и Ставрополе. Всего было опрошено 879 человек, работающих в основном в государственных (бюджетных) организациях - 57%; акционированных - 23% и частных - 20%.
Используя базовый методологический принцип, применяемый нами для идентификации социальных типов, продуцирующих те или иные способы и стили жизни, мы положили в основу типологии характеристики трудовой деятельности, включающие в себя ее мотивацию, отражающую современные базовые установки личности в процессе производства своего материального бытия. В результате получилась типология, представленная следующими пятью условно названными группами субъектов:
1. "Бизнесмены" - люди, берущиеся за любую, в том числе тяжелую, непривлекательную работу, чтобы обеспечить себе и своей семье достойный уровень жизни и при этом рискующие (имуществом, репутацией, возможно, жизнью) для получения большого дохода (11% опрошенных).
2. "Игроки". В отличие от "бизнесменов" способы достижения успеха у них существенно иные. Риск присущ в полной мере, но за любую черновую работу они не берутся (6% опрошенных).
3. "Бурлаки" - люди, постоянно берущиеся за любую тяжелую, непрестижную, причем лишенную элементов риска работу (17% опрошенных).
4. "Трудяги" - по трудовому поведению и мотивации близки к "бурлакам". Они также берутся за любую тяжелую и непривлекательную работу, но только делают это время от времени, эпизодически, когда нет другого выхода для поддержания семьи (20% опрошенных).
5. "Бюджетники" - люди, в основном живущие на зарплату и не склонные к сверхнормативной тяжелой или непривлекательной работе, а тем более к серьезному риску в целях повышения материального благосостояния семьи (46% опрошенных).
Если говорить о социально-экономическом статусе названных субъектов деятельности, то общая тенденция такова: при переходе от группы к группе наблюдается сокращение числа занятых в частном секторе экономики (42% у "бизнесменов", 41% "у игроков", 20% у "бурлаков", 17% у "трудяг" и только 11% у "бюджетников").
Причем среди "бизнесменов" почти треть (30%) действительно являются руководителями частных фирм. Однако большинство и здесь (59%) составляют рядовые работники (государственных предприятий и организаций - 36%; акционированных и частных - 23%).
В составе "игроков" заметно больше начальства разного рода - 43%, в основном глав частных фирм. Еще больше тут представителей казалось бы противоположной группы - рядовых работников государственных предприятий и организаций (48%), но практически отсутствуют рядовые сотрудники акционированных и частных предприятий.
Напротив, у "бурлаков" эти работники составляют 35%. Кроме них в составе группы 37% рядовых работников госпредприятий и лишь 13% руководителей частных фирм.
Статус "трудяг" мало отличается от "бурлацкого" - то же преобладание рядовых работников, но уже заметно из госсектора (47%).
В составе "бюджетников" рядовые сотрудники госпредприятий уже доминируют (61%), а встречающиеся руководители (22%) также в основном представляют госсектор.
Таким образом, налицо довольно тесная взаимосвязь мотивационно-деятельностных характеристик, положенных в основу типологии и социально-экономического положения наших респондентов. Даже противоестественная, на первый взгляд, совместимость в основном составе "игроков" руководителей частных фирм и рядовых сотрудников госпредприятий, на наш взгляд, представляется вполне логичной. Ведь не секрет, что официальная "ответственная" работа в частном и "безответственная" в государственном секторе нередко служит лишь прикрытием деятельности по ловле крупной рыбы в мутной воде неотрегулированных экономических отношений.
Указанная взаимосвязь и определяет, пожалуй, существенные различия в жизнедеятельности выделенных нами субъектов. Обратимся в этой связи прежде всего к крайним группам нашей типологии, представляющим людей с противоположными мотивационно-деятельностными характеристиками.
"Бизнесмены". Собственно предприниматели составляют относительное большинство - треть состава этой группы, в которую наряду с ними входят врачи, преподаватели, работники науки, журналисты и т.п. (18%), рабочие (13%) и ИТР (10%), преимущественно мужчины (58%), одержимые одним общим желанием жить богато и предпринимающие для этого самые решительные шаги, не брезгующие никакой самой тяжелой непривлекательной работой и рискующие порой всем тем, что имеют. То есть, по сути своей, это как раз лица, имеющие предрасположенность или желание заняться доходным бизнесом и пытающиеся реализовать свои намерения.
Однако уже анализ их материального положения показывает, что это удается далеко не всем из них: только 3% могут купить себе все, что они хотят, и только у 18% трудности возникают лишь при покупке нового автомобиля или дачи. 54% постоянно сталкивались и сталкиваются с длительными материальными затруднениями, а 56% не ожидают изменений к лучшему в материальном положении семьи в ближайшие 2-3 года.
И это несмотря на то, что для достижения своих целей 44% состава группы, по собственному признанию, преступали закон, причем, как правило, неоднократно. Похоже, что наши "бизнесмены", как и большинство реальных представителей городского малого и среднего бизнеса, склонны не только к риску, но и к обману, лжи и т.п., словом к нецивилизованной деятельности. И если кто-то их называет "созидателями", то очевидно, что очень многие из них созидают не дело, а деньги, которых постоянно не хватает для удовлетворения раздутых потребностей, создания и поддержания имиджа рекламно-киношного менеджера или предпринимателя западного типа.
В этом же "ключе" широкая распространенность в группе кратковременных внебрачных сексуальных связей (45%), приобретение влиятельных друзей (54%), посещение баров и казино (50%), интенсивное потребление спиртных напитков (43%), сожаления о вступлении в тот брак, в котором состоят сегодня (23%) и неважные семейные отношения в целом (хорошие только у 30%). Среди "бизнесменов", по сравнению с другими группами, мало удовлетворенных жилищными условиями (37%; 5% вполне и 32% в основном); гардеробом (33%) и питанием (42%). Больше всех из них и тех, кто имел за годы реформ серьезные заболевания или травмы (26%), особенно в последнее время.
"Бизнесмены" в основной массе также неудовлетворены своими жизненными перспективами (77%) и тем, как складывается их жизнь в целом (67%). Для сравнения: по данным ВЦИОМ, в среднем для России эта цифра составляет 40%, а в США - только 8%5.
В свете приведенных данных неудивительно, что социальное самочувствие "бизнесменов" наихудшее среди рассматриваемых нами групп: 88% из них за годы реформ не раз испытывали чувства отчаяния, безысходности, нереализованности, ненужности, а для 46% из них эти чувства стали частью негативного социально-психологического фона всей их жизнедеятельности.
Пожалуй, для этой группы единственный свет в окошке - работа, точнее говоря позитивные перемены в роде и характере деятельности, происшедшие за годы реформ (53%), которые, видимо, и помогли многим ее представителям (54%) приобрести влиятельных друзей. Тем не менее удовлетворенность работой тут одна из самых низких (47%). И наконец, как выяснилось, - это самая неблагополучная группа - соответствующий интегральный средневзвешенный показатель, рассчитанный на основе анализа материального положения, перемен в работе, семейных отношений и социального самочувствия, составляет всего 0,51 (10% крайне неблагополучны, 39% в основном, 20% средне, 25% благополучны в основном и только 7% - в целом).
Итак, проблематичное материальное положение, неважные семейные отношения, крайне негативное социальное самочувствие, неудовлетворенность достигнутым уровнем жизни, жизненными перспективами и жизнью в целом естественно приводят "бизнесменов" в состояние наиболее конфликтогенной группы: 46% из них (более чем в 2 раза выше, нежели по массиву в целом) вступали в острое противостояние с властями или со своим руководством; треть участвовали в коллективных действиях протеста. Высока у них и потенциальная конфликтность: 55% считают допустимым, а 6% просто необходимым участие в несанкционированных шествиях или митингах; 64 и 7% соответственно - в пикетах и забастовках.
"Бюджетники". В своем подавляющем большинстве - это действительно работники государственных предприятий и организаций. В отличие от "бизнесменов" группа более разнородна в своей социально-профессиональной основе: интеллигенция, не занятая на производстве (учителя, журналисты, врачи, работники науки и т.п.), - 21%; подрабатывающие студенты и учащиеся - 20%; ИТР - 14%. Основная масса попавших в выборку управленцев и служащих правоохранительных органов - также в составе этой группы (11 и 8%). Соответственно, здесь больше всего лиц с высшим (60%) и средним общим образованием (20%), в молодом (до 30 лет - 39%) и зрелом возрасте (30-49 лет - 37%), которые не склонны вовлекаться в рисковые операции со своим имуществом, достоинством и т.п., а также браться за любую работу, дабы обеспечить себе (семье) достойный уровень жизни. Не случайно в составе группы преобладают женщины (66%), традиционно более осторожные и ответственные в делах семейного благополучия, нежели мужчины.
Указанное обстоятельство, видимо, играет не последнюю роль в том, что эта интеллигентная, сравнительно молодая и дискриминируемая в сегодняшнем российском обществе группа отличается самым высоким, альтернативным "бизнесменам", индексом социального благополучия - 0,86 (только 1% крайне неблагополучны, 10% в основном, 15% средне, 43% благополучны в основном и 31% в целом).
У "бюджетников" средние возможности семейного дохода ниже, чем у "бизнесменов", но, в отличие от последних, устойчивое, без потрясений и резких изменений материальное положение: только 19% сталкивались и сталкиваются с длительными материальными затруднениями. У них также, в отличие от "бизнесменов" высокая удовлетворенность базовыми жизненными условиями: жилищем (62%), питанием (65%), гардеробом (48%).
Среди них в 2 раза больше, нежели среди "бизнесменов", лиц, имеющих хорошие семейные отношения (65%), но в 1,5 раза меньше выпивох, тех, кто имеет внебрачные половые связи, а также завсегдатаев "злачных мест".
Большинство группы (59%) не меняло свою работу за годы реформ, но факт этот, похоже, мало кого в ней огорчает, поскольку 65% ее членов удовлетворены своим трудом, его содержанием и производственным коллективом.
"Бюджетники" не удовлетворены своими жизненными перспективами (62%). Однако этот показатель ниже, чем по массиву опрошенных в целом и меньше, чем у "бизнесменов". Зато, в отличие от последних, их социальное самочувствие стабильно хорошее: чувства отчаяния, безысходности, ненужности, нереализованности характерны только для 11% состава группы (у "бизнесменов" 46%). Сравнительно высока и ее удовлетворенность жизнью в целом - 55%.
Наконец, это самая бесконфликтная группа. Среди "бюджетников" меньше всего лиц, нарушавших закон (6%) и вступавших за годы реформ в противостояние с властями или со своим руководством (15%), а также потенциально конфликтогенных.
Таким образом, можно констатировать, что выделенные нами базовые альтернативные мотивационно-деятельностные характеристики действительно играют важнейшую роль в формировании альтернативных стилей жизни и типов личности.
"Бюджетники", в основном сохранившие свой социально-профессиональный статус, нравственные нормы и основы благополучия: хорошие семейные отношения, привычную и достойную работу, устойчивое материальное положение, высокое социальное самочувствие и дорожащие всем этим; не нарушающие закон, не склонные к сомнительным сделкам и конфликтам, - разительно отличаются от маргинальных неустойчивых во всех отношениях (материальном, социальном, нравственном, психологическом), в значительной степени криминализированных, отчужденных от своего труда, алчных и агрессивных, неудовлетворенных жизнью "бизнесменов".
Альтернативными по многим своим социальным характеристикам и стилям жизни оказываются представители двух других групп нашей типологии: "игроки" и "бурлаки".
"Игроки". По своим интенциям тяготеют к "бизнесменам". Основная характеристика их жизнедеятельности - риск, игра … со своим имуществом, репутацией и даже жизнью, ради получения большого дохода. В отличие от "бизнесменов", "игроки" не занимаются тяжелым или же непривлекательным трудом, предпочитая руководящую работу в частном секторе или же необременительную рядовую работу в госсекторе, позволяющие сегодня заниматься посредничеством, операциями на бирже, с валютой и т.п. вплоть до мошенничества. Со стороны кажется, что деньги делаются ими из ничего, как бы из воздуха, а точнее, экономической атмосферы в смутное время, способствующей обогащению ловких, расчетливых, склонных к риску. По сути своей - это люди, осваивающие новые для современной России виды деятельности. А потому в составе этой группы -преимущественно молодежь и те, кто, как говорится, находится в самом расцвете сил: до 30 лет - 60%, до 40 лет - 83%; в основном мужчины (60%), предприниматели (34%), студенты (21%). Остальные - интеллигенция и служащие. Рабочие здесь не представлены вовсе.
У "игроков" все получается, во всех сферах жизни. Это наиболее обеспеченная группа (13% могут себе ни в чем не отказывать, а у 37% трудности возникают лишь в связи с покупкой нового автомобиля или дачи), в которой подавляющее большинство (примерно 3 из 4) удовлетворены своей работой, жилищными условиями, одеждой, питанием, жизненными перспективами и, конечно же, жизнью в целом. У них оптимистический настрой и лучшее социальное самочувствие. Все это тесно связано с позитивными переменами в работе (71%) и прочными семейными отношениями (93% не сожалеют о вступлении в тот брак, в котором состоят сегодня), несмотря на то, что около половины "игроков" имели кратковременные сексуальные связи, а 42% еще и длительный любовный роман.
Похоже, редко что омрачает их жизнь. Многие в группе за годы реформ приобрели влиятельных друзей (60%), а досуг ее членов хотя и напоминает досуг "бизнесменов", но отличается большей раскрепощенностью: более сложными любовными отношениями, более интенсивным потреблением спиртных напитков (51%) и более частым посещением баров и казино (66%). Другими словами, "игроки" остаются игроками и в свободное время.
В политическом отношении это либерально окрашенная группа, выдвигающая в качестве наиболее эффективного средства решения внутрирегиональных конфликтов, обуздание преступности и смену коррумпированной местной власти, а не "наведение жесткого порядка", как в других группах. Причем деятельность в названном направлении "игроки", также в отличие от многих других, никак не связывают с усилением роли государства в жизни людей. В группе сравнительно мало (10%) лиц, безусловно согласных на временный отказ от некоторых гражданских прав и свобод (слова, шествий, собраний, организации профсоюзов и т.п.) в обмен на то же обуздание преступности и решение других социальных проблем; и самая высокая доля тех, кто не согласен на такой обмен ни при каких обстоятельствах (21%).
Конфликтность у "игроков" - из самых низких, на уровне "бюджетников". Причем наиболее распространенный конфликт - со своим начальством, по всей видимости, как раз в непосредственной связи с деятельностью, грозящей различными видами рисков. Отношение же к массовым действиям протеста у группы в целом отрицательное (55%), что также выделяет "игроков" из всех других анализируемых нами групп, у которых отношение к этим действиям в целом положительное.
Наконец, еще одна важная деталь. Успех у "игроков" нередко достигается ценой нарушения закона. Эта цифра ниже, чем у "бизнесменов", но в 6 раз выше, чем у "бюджетников".
"Бурлаки". Представителей этой группы объединяет то, что они всегда готовы взяться и постоянно берутся за любую тяжелую непривлекательную работу, дабы обеспечить себе и своей семье достойный уровень жизни. Но при этом они предпочитают не рисковать, не ввязываться в сомнительные предприятия, уповая на собственные силы, на интенсивный, порой изнурительный труд, нередко сочетая работу в государственных, акционированных и частных структурах. Это физически здоровые люди (83%), как правило, исполнители из числа рабочих (21%), интеллигенции (23%), ИТР (18%) и предпринимателей (13%), видимо, прогоревших.
По возрасту "бурлаки" (60% старше 40 лет) полная противоположность "игрокам". Да и по всем другим основным социальным и социально-психологическим характеристикам тоже. Если "игроки" отличаются глобальным благополучием, то "бурлаки", несмотря на предпринимаемые ими усилия по повышению его уровня, - терпят крах в реализации этой задачи. Уровень жизни у них самый низкий: 45% приходится подчас занимать деньги на самое необходимое, а еще у 47% трудности возникают уже при покупке нового телевизора или холодильника, 64% группы за последние годы не раз испытывали длительные материальные затруднения, а 74% не ожидают в ближайшие годы изменений к лучшему в материальном положении семьи. Словом, как выразился один из респондентов: "Работают, как волы, а получают, как собаки".
"Бурлаки" - группа неудовлетворенных основными параметрами своей жизненной ситуации: работой, жизненными условиями, одеждой, питанием и, в особенности, жизненными перспективами (77%), да и жизнью в целом (68%), поскольку их ожидания хорошей отдачи от постоянного тяжелого труда, увы, не оправдываются. Похоже, мало что не омрачает их жизнь. Отдушина - семья, дети, с которыми они стараются проводить свое свободное время. Но и это получается у них далеко не всегда, поскольку постоянная погоня за благополучием пожирает и его.
Неудивительно, что это самая конфликтогенная группа после "бизнесменов". "Бурлаки" в отличие от "игроков", в целом положительно оценивают действия протеста (70%), полагая, что они являются способом защиты простых людей и решения насущных проблем. Принимали же участие в коллективных действиях протеста 35% "бурлаков", т. е. примерно столько же, сколько "бизнесменов". Но если для последних характерна индивидуальная протестная активность (45%), то среди "бурлаков" в личный конфликт с руководством или же другими представителями власти вступали лишь 18%. Не характерен для них и конфликт с законом: доля преступавших его составляет 11%, что в 4 раза меньше, чем у "бизнесменов".
В анализируемой нами типологии социальных типов и стилей жизни представлена еще одна группа, занимающая промежуточное положение между "бурлаками" и "бюджетниками".
"Трудяги". Люди, которые берутся за любую тяжелую непривлекательную работу, лишенную элементов риска, когда "подожмет" или же просто появится благоприятный случай заработать. От "бюджетников" они отличаются готовностью работать где угодно, с кем угодно и сколько надо ради приличных денег; а от "бурлаков" - тем, что делают это не постоянно, а время от времени.
Они не столь благополучны, как "бюджетники", но и не столь беспросветны, как "бурлаки". По сравнению с последними у них меньше доля лиц, еле-еле сводящих концы с концами (34%), а на первый план выступает группа с доходом, обеспечивающим базовые потребности в питании и одежде (56%), являющаяся доминантной и для "бюджетников".
У них почти что все среднее: возраст (57% от 30 до 49 лет), удовлетворенность работой (56%), жилищными условиями (50%), питанием (54%), жизнью в целом (46%).
Вот только свое будущее они представляют скорее в мрачных тонах: только 30% ожидают изменений к лучшему в материальном положении семьи и только 27% удовлетворены своими жизненными перспективами. Соответственно, их социальное самочувствие выше, чем у "бизнесменов" и "бурлаков", но ниже, чем у "бюджетников" и "игроков". В этом же промежутке располагается и их индекс социального благополучия - 0,72.
В группе преобладают активные женщины. И видимо, поэтому тут меньше всего лиц, интенсивно потребляющих спиртные напитки, редки нарушители закона, но сравнительно много людей принимавших участие в коллективных (20%) и индивидуальных (29%) действиях протеста. А довольно большой процент (20%) считающих необходимым в нынешней ситуации усиление роли государства в жизни людей также можно отнести на счет гендерных различий.
Итак, в российском обществе идет активный процесс формирования альтернативных стилей жизни, субъектами которых выступают личности с различными мотивационно-деятельностными характеристиками.
В новой социально-экономической реальности каждый человек выбирает свой стиль жизни, далеко не всегда отвечающий интересам общества и государства, но обеспечивающий ему приемлемые форму и меру реализации базовых жизненных установок, благополучия и согласия с миром.
Рассматриваемые в этом ракурсе результаты нашего анализа разрушают ставший уже привычным стереотип о бизнес-слое как основе формирующегося среднего класса и соответствующего стиля жизни. Возможно, этот слой действительно выполняет в российской экономике динамизирующую функцию. Однако основные его группы, представленные городскими предпринимателями и близкими им по духу людьми, пытающимися заняться бизнесом, выполняют ее явно не на основе высокопрофессионального социально ответственного отношения к труду, а также общезначимых и общепризнанных нравственных устоев. Явно сложно говорить об этом слое как о гаранте социального порядка и спокойствия ввиду высокой конфликтности, асоциальности, аморальности и криминальности порождаемых им связей и отношений.
Альтернативой всем этим тенденциям выступает стиль жизни "бюджетников" - дискриминируемой, поставленной на грань выживания группы, которой можно вменить в вину традиционность, созерцательность, выжидательную позицию и т.п. Однако, скорее всего, это несуетность людей, трезво оценивающих свои личные качества, способности и возможности применительно к сложившейся социально-экономической и жизненной ситуации, ценящих то, что они имеют: хорошую семью, работу и связанный с ними досуг.
Несмотря на высокую удовлетворенность содержанием труда, семейными отношениями, стабильным заработком и жизнью в целом, их уровень жизни оставляет желать много лучшего - нередко отсутствуют средства на лечение, образование, качественный отдых. Но именно они, сохранившие свой социально-профессиональный статус, достоинство и определенные нравственные устои, свое социальное "лицо", ориентированные на высокопрофессиональный труд как на основу всей своей жизни, уравновешенные и законопослушные - уже сейчас выступают в качестве главной умиротворяющей группы, реально выполняющей в обществе стабилизирующую и консолидирующую функции среднего класса. И в этом плане оптимизм "бюджетников", их надежда на лучшие времена являются достаточно обоснованными, поскольку в любом государстве такого рода группы нуждаются в его поддержке и, рано или поздно, получают ее.
Напротив, социальной базой экстремизма, носителями разного рода конфликтов и т.п. выступают группы, стили жизни которых определяются постоянным тяжелым, нередко малоквалифицированным непрестижным трудом. Прежде всего это "бурлаки" - люди, не смирившиеся с положением бедняка и предпринимающие порой отчаянные законные, но безуспешные в целом усилия изменить свое материальное положение. Это часто маргиналы, остро неудовлетворенные своим статусом, достатком и жизнью в целом, готовые к самым разнообразным формам протеста. Их доля достаточно велика в акционированном и частном секторах экономики, где они явно не нашли общего языка с работодателями, несмотря на то, что готовы "вкалывать" где угодно и сколько угодно за хорошую оплату.
Причем в наивысшей степени агрессия, конфликтность, нарушения закона и т.п., связанные с утратой какой бы то ни было ценностно-нормативной основы, утилитаризмом, инструментализмом, амбициозностью, алчностью и корыстолюбием, - характерны для "продвинутых" в рыночных отношениях "бизнесменов", сочетающих напряженный труд с различного рода рисками: экономическими, криминальными, нравственными, витальными. Очевидно, безудержная и безадресная поддержка этой группы государством в лице "реформаторов" чревата серьезными негативными последствиями в экономике, политике и социальной сфере.
Наиболее продуктивным с точки зрения обретения жизненного благополучия оказался активный инициативный стиль жизни "игроков", не связанный с интенсивной трудовой деятельностью, но предполагающий оправданный риск в сочетании с критическим отношением к закону, игнорированием моральных норм и правил. Реализация такой стратегии позволяет не только хорошо жить, но и процветать в условиях, когда большинство населения России едва сводит концы с концами.
Можно по-разному оценивать этот стиль жизни, но ясно одно - он адекватен наличной социально-экономической ситуации и власти, озабоченной прежде всего своим благополучием, предоставляющей право каждому человеку самому заботиться о своем.
К сожалению, можно констатировать, что предпринимаемые ею попытки социально-экономического реформирования выглядят спонтанными и, похоже, не опираются на достоверное знание реального социального облика и соотношения альтернативных социокультурных сил, определяющих социокультурную динамику.
В сегодняшней динамичной, хотя и неизвестно куда двигающейся России лишь изучение повседневности на уровне реально складывающихся способов и стилей жизни дает возможность понять, как, каким образом определенные формы жизнедеятельности и способы социального действия начинают определять "доминантную форму интеграции" (П.Сорокин) и становление общества определенного типа.
Примечания.
1. Размеров В. "Новый класс" в постсоветской России (Перечитывая Джиласа) // Год планеты: Политика. Экономика. Бизнес. Банки. Образование / РАН, ИМЭМО. М.: Республика, 2000. С. 210.
2. Широкалова Г.С. Соблюдение прав человека // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. М.: Эдиториал УРСС, 2000. Вып. 17. С. 191.
3. Кутлалиев А. Особенности национального стиля жизни // PR-диалог. 2000. № 3 (8).
4. Грушин Б. Социотрясение по-российски // НГ - Фигуры и лица. 2001. № 3.
5. Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения.1997. № 5. С. 6.
|
