|
Шариат в процессе трансформации традиционных правовых институтов на Северном Кавказе
Теунов М.К., Пограничное управление ФСБ России по Кабардино-Балкарской Республике
***
В регионах проживания мусульман в России мусульмане стремятся использовать народные, родоплеменные, национальные, религиозные и иные формы права, в том числе шариат. Необходимы упреждающие шаги в данной области, причем реформа государственно-исламских отношений должна проходить в контексте глубокого изучения мусульманской цивилизации и культуры.
Ключевые слова: шариат, суд, юстиция, право, безопасность.
***
В последнее время возрождение традиционных правовых институтов в северокавказском регионе актуализировало в российских средствах массовой информации дискуссию по проблемам правового плюрализма. Разработка концепции правового плюрализма была вызвана разочарованием многих европейских и российских ученых в приоритете ценностей современной западной цивилизации, растущим интересом к изучению обществ, ранее считавшихся “традиционными” и “отставшими” в своем развитии.
В советский период полиюридизм на Северном Кавказе сохранялся вплоть до середины 1920-х гг., когда развернулась борьба с адатами и шариатом как вредными экстремистскими феодально-религиозными пережитками. Немалую роль в этом сыграла, в частности, печать.
Местная пресса довольно охотно на своих страницах рассказывала о конкретных случаях применения адата и шариата. Например, газета “Грозненский рабочий” сообщала как в 1922 г. по постановлению Чеченского областного шариатского суда был высечен розгами один из активных комсомольцев с. Гойты С.Хаджиев. Председатель суда спросил комсомольца: “Кому ты намерен подчиняться - коммунистам или шариату?”. Хаджиев ответил: “Шариата не признаю. Буду подчиняться коммунистам”. За такой дерзкий ответ комсомолец Хаджиев был высечен по всем правилам дикарского искусства и брошен в яму, где просидел до 1923 г., пока не был освобожден М.И.Калининым, бывшим в этот период в Грозном [1].
Выдавленные из официального нормативного поля элементы адата и шариата были полностью исключены из формально-правового поля Северного Кавказа, но латентно продолжали сохраняться и влиять на правосознание и функционирование местных органов государственного управления и правоохранительных структур.
Ликвидация советской государственно-правовой системы актуализировала проблему реанимации досоветских институтов, социокультурных ценностей, включая адат и шариат. Пытаясь остановить глобальный рост преступности, в том числе в архаичных формах, укрепить пошатнувшуюся пирамиду власти на местах, многие республиканские и федеральные политики попытались реанимировать дореволюционные институты сельской общины, суды по адату и шариату. Это было осуществлено в Дагестане и Ингушетии, хотя в их правовом поле нормы адата и шариата играют незначительную роль по сравнению с позитивным правом Российской Федерации. В еще большей степени к правовому монизму тяготеют соционормативная и правовая системы Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи, Северной Осетии. Попытки искусственно заменить позитивную систему права шариатской в Чеченской Республике-Ичкерии привела к социальным деструкциям, развалу всей социокультурной системы Чечни и была пресечена в ходе военных операций 1994-1996 и 1999-2002 гг.
Тем не менее в российских СМИ оживленно обсуждается вопрос о введении в традиционно мусульманских регионах страны шариата. Исламский фактор активно используется в пропагандистских целях большинством северокавказских и федеральных политиков.
Так, один из ярких представителей дагестанской политической элиты С.Х. Асиятилов* в одном из интервью местному телевидению говорил, что “каждый мусульманин мечтает о том дне, когда в его стране будет установлен исламский порядок и его будет судить не двуглавый орел, а шариатский суд”. Установление в российских мусульманских регионах шариатских формы правления, он считает возможной только в будущем, когда об этом могут “говорить и мечтать только лишь наши внуки, если мы будем их воспитывать под другим мировоззрением, без безбожия и атеизма”.
*С.Х.Асиятилов, Председатель Комитета Народного Собрания Республики Дагестан по межнациональным отношениям, внешним связям, делам общественных объединений и религиозных организаций, приложил немало усилий для принятия закона Республики Дагестан от 16.09.1999 “О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан ”.
К важным задачам ведущих мусульманских общественно-политических движений современной России элита относит проблему восстановления системы шариатских судов в тех местностях, где мусульманское население желает его функционирования.
Некоторые из них (например, Д.Халидов) считают шариатское законодательство более соответствующим духу и потребностям народов Северного Кавказа и более успешно регулирующим социальные отношения, чем светские законы Российской Федерации, которые воспринимаются как навязанные извне и потому не заслуживающие уважения и подчинения [2].
Именно в 1990-е гг. началась переоценка кавказских традиций и норм права. Лидеры молодых мусульман в целях модернизации исламской жизни стали рассматривать кабардинскую и балкарскую культуры как некое культурное пространство, которое требует анализа с точки зрения исламского хадиса о том, что в новую исламскую культуру можно взять только те традиции горцев, которые не противоречат исламу. К этому анализу зачастую привлекается местная научная интеллигенция.
Так, в Кабардино-Балкарии распространяются аудиозаписи бывшего диктора республиканского радио, кандидата филологических наук А.Пшиготыжева “Кто борется с религией” (на каб. яз.), с его рассуждениями о ваххабитах, о Духовном управлении мусульман Кабардино-Балкарии, о дискриминации мусульман в республике; видеозапись богослова Абдуллы Азама(на рус. яз.) “Решение в Сабле”, проповедующая джихад; видео- и аудиозаписи проповедей вставшего на путь экстремизма имама бывшей вольноаульской мечети М.Мукожева на тему: “Верит ли адыг в Аллаха?” (на каб. яз.), аудиозаписи чтения Корана (на араб. яз.) с исполнением зикров [3].
Большинство председателей духовных управлений, имамов соборных мечетей и иных религиозных деятелей выступают за введение “законов шариата” для российских мусульман. Мусульманское право и шире - шариат воспринимаются как орудие национального возрождения российских мусульман, их социального развития и интеграции с зарубежным исламским миром. Крайнюю позицию в вопросе о шариате занимают сторонники радикально-реформаторского движения в исламе - северокавказские “ваххабиты”, выступающие за “очищение” постсоветского мусульманского общества от “не дозволенных исламом новшеств”. Несмотря на принципиальные расхождения с “ваххабитами”, схожей позиции придерживаются и “традиционалисты” - умеренно настроенные имамы, официально признанные федеральными и региональными властями [4].
Не секрет, что немалая часть мусульманского населения России мечтает жить в исламском государстве и для достижения поставленной цели готова действовать различными, в том числе экстремистскими способами. Другая, в количественном отношении большая, часть мусульманской уммы также не против того, чтобы руководствоваться в повседневной жизни мусульманским правом, но при этом для достижения данной цели намерена действовать исключительно цивилизованными методами.
В мае-июне 2004 г. аналитическим отделом Совета муфтиев России под руководством С.Мелькова и Г.Газиевой был проведен экспертный опрос на тему “Исламский фактор - фактор политический?”, в котором приняли участие московские и иногородние мусульманские религиозные деятели, ученые-исламоведы, а также работники государственных структур, профессионально занимающихся государственно-исламскими отношениями. Среди вопросов присутствовал и такой: “Возможно ли введение элементов шариата в общественную, политическую жизнь и правовую практику в России?”.
Ответы распределились следующим образом:
- это опасно с точки зрения национальной безопасности - 6%;
- нет, в этом нет необходимости - 23%;
- затрудняюсь ответить - 2%;
- другие ответы - 5%;
- да, возможно в перспективе - 45%;
- да, такая необходимость уже существует - 19% [5].
Таким образом, 64% опрошенных мусульман высказались за введение элементов шариата в повседневную жизнь.
Не ратуя за сиюминутное введение норм шариата в регионах проживания мусульман в России, отметим стремление мусульман использовать народные, родоплеменные, национальные, религиозные и иные формы права, что необходимо учитывать в государственной политике [6]. Более того, необходимы упреждающие шаги в данной области, т.е. реформа государственно-исламских отношений должна проходить в контексте глубокого изучения мусульманской цивилизации и культуры.
Непонимание или же нежелание понимать сущность этих процессов может привести к открытым столкновениям внутри социума, что и произошло в Кабардино-Балкарии 13.10.2005. В этот день в 04.00 ч в районе Белой Речки (пригород Нальчика) при проведении специальных мероприятий была блокирована бандгруппа численностью до 10 человек. Буквально через 5 часов в результате скоординированных действий бандподполья кабардино-балкарского джамаата “Ярмук” обстановка в Нальчике резко обострилась. Боевиками общей численностью до 200 человек была предпринята попытка захвата пунктов управления федеральных силовых структур (Центр “Т” ГУ МВД России по ЮФО, УФСИН России по КБР, УФСБ России по КБР, 43-й пограничный отряд). Нападениям и обстрелам подверглись также здания МВД КБР, всех трех городских отделов внутренних дел, базы расположения полка ППСМ и ОМОН.
В 14.50 ч информационное агентство РИА “Новости” сообщило, что Президент РФ В.Путин поручил полностью блокировать Нальчик, “чтобы ни один боевик не покинул черту города”. В результате к 18.00 ч вечера город с трех сторон был блокирован частями 58-й Армии СКВО и подразделениями внутренних войск МВД России. Одновременно внутри города спецподразделениями МВД и ФСБ производилась локализация очагов сопротивления (магазин “Сувенир”, 3-й ГОВД, здание УФСИН и др.), осуществлялся сбор раненных и убитых. К середине следующего дня все очаги сопротивления боевиков были окончательно подавлены.
В результате двухдневных боестолкновений было уничтожено 92 боевика, захвачено - 31, по подозрению в причастности к бандформированиям арестовано 13 человек. Потери силовых структур составили: 35 человек погибшими и до 85 - ранеными [7].
Несмотря на это одному из лидеров боевиков - Анзору Астемирову удалось скрыться от правоохранительных органов. Это был человек, который за полтора года до этих событий, будучи научным сотрудником Кабардино-Балкарского института исламских исследований, с докладом “Современная практика применения мусульманского права в КБР” принимал участие в проходившем в Москве научно-практическом семинаре “Применение мусульманского права в России”, организованном Всероссийской библиотекой иностранной литературы и общественной организацией “Юристы за права и свободы человека”. По возвращении в Нальчик он в интервью корреспонденту “Газета Юга” подчеркнул, что “мы (т.е. мусульмане - М.Т.) не требуем изменений в законодательстве РФ. Мы считаем, что шариатские суды не несут угрозу государственной системе судопроизводства, а только помогают государству, т.к. институт третейского суда существовал многие столетия” [8]. В марте 2010 г. в ходе спецоперации, проведенной сотрудниками УФСБ России по КБР, А.Астемиров был уничтожен на одной из улиц Нальчика.
Следует отметить, что спустя 3 дня (17 октября) после трагических событий в Нальчике на одном из чеченских сайтов были продемонстрированы видеозаписи с участием боевиков, атакующих здания правоохранительных структур под мотив и слова песни-плача Исмела Кертова, пользовавшегося большой популярностью среди шариатистов Кабардино-Балкарии в начале 1930-х гг. Для иллюстрации приведем в переводе на русский язык ее содержание:
(1-й куплет)
Кертов Исмел направляет пулемет против коммунистов,
Коммунисты в страхе от него умирают.
Притесненные советской властью пошли бороться за лучшую жизнь,
Борьба тяжелая, но они с помощью верующих добьются шариата.
(2-й куплет)
Коммунисты закрывают мечети и строят школы,
А дорога, ведущая в мечеть, зарастает крапивой.
Религиозные женщины, точите ножницы, ибо подходит социализм,
Приготовьте ножи против социализма, не считая себя женщинами.
(3-й куплет)
Беженцы, находящиеся в степях, лежат на своих седлах,
Хранят в сердцах, что лежат на мягких подушках.
Кертов заряжает в револьвер двенадцать зарядов,
Одним выстрелом убивает он двенадцать верховных коммунистов.
(припев)
Нет бога, кроме Аллаха и в надежде на него мы.
Кабардино-Балкарский областной отдел ОГПУ в своем докладе Обкому ВКП(б) от 10.03.1931 № 18 отмечал, что “песня Кертова, составленная в рифму в подлиннике на кабардинском языке, звучит весьма красиво. При ее исполнении во время религиозного припева присутствующие обычно сидя раскачиваются из стороны в сторону, как при исполнении мюридами “зикра”. Обстановка пения, слова песни, ее боевой дух и припев - все это вместе взятое обычно на присутствующих производит огромное впечатление и многие из них, особенно старики, плачут” [9].
Как видно, местные религиозно-экстремистские силы проводят четкую параллель между нынешней правящей элитой и партийной номенклатурой 1930-х гг. Этому, в частности, способствовало отсутствие конструктивного диалога между властью и мусульманской уммой республики.
В настоящее время существует определенная двойственность отношения к шариату современной мусульманской элиты Северного Кавказа. С одной стороны, шариатское правосудие представляется несравненно более действенным, чем светские государственные суды. С другой - сказывается влияние норм жизни в светском обществе - казнь и телесные наказания по мусульманскому праву воспринимаются как институционализация правовых атавизмов. И, как верно подметил В.О.Бобровников, “в российском общественном мнении шариат вызывает не только надежду, но и страх” [10].
Что же касается так называемого исламского возрождения на постсоветском Северном Кавказе, то результаты его весьма скромны даже в таких быстро реисламизирующихся республиках, как Дагестан и Ингушетия. Серьезной проблемой постсоветского Дагестана, как Чечни и Ингушетии, остается острая нехватка грамотных кади и разбирающихся в мусульманском праве светских юристов.
Таким образом, несмотря на острые споры, проблемы вокруг возрождения шариата на Северном Кавказе и его влияния на общественно-политические процессы в регионе до сих пор остаются дискуссионными, приковывая к себе все большее число как местных, так и региональных (федеральных) средств массовой информации.
1. См. “Грозненский рабочий”. 1927. 5 янв.
2. Герейханов Г.П. Государственно-исламские отношения в России и пограничная безопасность (социально-филосовский аспект). М., 2005. С. 207.
3. Бабич И.Л. Идеологический фундамент возрождения обычного и мусульманского права в Кабардино-Балкарии // Ислам и право в России: Материалы научно-практического семинара “Мусульманское право в мире и России (Северный Кавказ, Поволжье)”. Вып. 2. М., 2004. С. 188-189.
4. Шустева А.И. Мусульманские правовые институты государственно-конфессиональной безопасности на Северном Кавказе // Философия права. 2008. № 4. С. 127.
5. Мельков С., Газиева Г. Материалы экспертного опроса на тему “Исламский фактор - фактор политический?”. М., 2004.
6. Например, Мехк-Кхел - главный орган традиционной власти в Чечне (старейшины), опиравшийся на межтейповые связи, игнорировал введение шариатских судов. Чеченский муфтият и старейшины отмечали: “Нас не смогли за 70 лет превратить в русских, не получится сделать и арабов”. - Цит. по А.Д.Саватеев “Мусульмане Чечни между адатом, шариатом и исламским революционизмом” // Мусульмане изменяющейся России. М., 2002. С. 298-306.
7. http://gazeta.ru/2005/10/13/oa_174110.shtml.
8. “Газета Юга”. 2004. 11 марта.
9. Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской Республики, фонд 16, опись 1, дело 151, лист 41.
10. Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. М., 2002. С. 268.
ТЕУНОВ Мурат Касимович. Кандидат исторических наук. Старший офицер группы общественных связей Пограничного управления ФСБ России по Кабардино-Балкарской Республике.
| 