Журнал "Право и безопасность"

Номер - 2 (35), Июль 2010

Компетентность судьи - гарантия эффективной защиты личности от необоснованного заключения под стражу

Мартышкин В.Н., Заместитель Председателя Верховного Суда Республики Мордовия; Гавин А.С., Председатель Темниковского районного суда Республики Мордовия

***

Статья посвящена актуальной проблеме, связанной с реализацией предложений об осуществлении квалифицированного правосудия в важной сфере судопроизводства: основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, продление ее сроков, изменение на более мягкую. В работе анализируется судебная практика по данной теме национальных судов, Европейского суда по правам человека. Авторы обращают внимание на различные юридические аспекты, которые негативно влияют на правовую компетентность носителей судебной власти, качественный уровень принимаемых ими судебных актов и на основные цели судебной реформы. Интересен представленный опыт работы в регионе научно-консультативного Совета при Верховном суде Республики Мордовия.

Ключевые слова: заключение под стражу, качество судебных актов, обоснованное подозрение, правовая компетентность, практика Европейского Суда, процессуальное законодательство.

***

Выполняя поручения Президента РФ Д.А.Медведева [1] и решения VII Всероссийского съезда судей о необходимости повышения уровня профессиональной подготовки судей с целью осуществления квалифицированного правосудия, Совет судей Республики Мордовия (РМ), Верховный суд РМ, Госкомитет РМ по делам юстиции, Мордовский государственный университет им. Н.П.Огарева 16.04.2010 провели республиканскую конференцию на тему: «Правовая компетентность судьи: проблема создания системы гарантий».

Следует признать, что профессиональная компетентность лиц, претендующих на должность судьи, оставляет желать лучшего. Об этом свидетельствуют результаты последних проведенных экзаменов.

В 2008 г. в 83 экзаменационных комиссиях при квалификационных коллегиях судей субъектов РФ из 5778 претендентов на должность судьи не сдали экзамен 2419 человек (41,9%). В первом полугодии 2009 г. не сдали экзамен 45% претендентов [2].

Для сравнения: в экзаменационную комиссию судей РМ за 2009 г. подано 14 заявлений. Экзамен не сдали 50% претендентов. Получившие «неуд.» работают следователями, помощниками прокуроров, адвокатами. Отсутствие необходимых знаний и профессиональных навыков у таких претендентов на должность судьи проецируется на качестве выносимых судебных решений.

Широко обсуждаемая ныне юридической общественностью проблема - компетентность судей при разрешении ходатайств следственных органов о заключении подозреваемых под стражу.

Шквал «арестантских» ходатайств объясним тем, что Россия занимает 2-е место (после Колумбии) по числу убийств на 100 тыс. человек. К началу 2009 г. более 90 тыс. убийств оставались не раскрытыми, а в целом не установлены преступники, совершившие более 15 млн преступлений [3].

Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется только по судебному решению (ст. 108 УПК РФ), причем при невозможности иной, более мягкой меры пресечения. Из этой нормы, безусловно, следует, что при рассмотрении ходатайства органов следствия о применении ареста суду надлежит в каждом случае обсуждать вопрос о возможности избрания мер пресечения, альтернативных лишению свободы.

Кассационная практика свидетельствует о том, что судьи не всегда соблюдают это требование процессуального законодательства и Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста».

Судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда РМ в 2009 г. рассмотрено:

  • 255 ходатайств об избрании меры пресечения заключение под стражу (за 2008 г. - 307 ходатайств), из них: отменено 19 постановлений судей (в 2008 г. - 28);
  • 260 ходатайств о продлении срока содержания под стражей (в 2008 г. - 327), из них: отменено 7 постановлений (в 2008 г. - 8), изменено - 2 (в 2008 г. - 4).

Мониторинг численности обвиняемых в совершении преступлений, проводимый Федеральной службой исполнения наказаний, свидетельствует о сокращении численности лиц, в отношении которых судами избирается мера пресечения в виде заключения под стражу [4].

Например, за 2008 г. в следственные изоляторы (СИЗО) РФ поступило 378,8 тыс. лиц, что на 6,1 тыс. человек, или на 2% меньше, чем за 2007 г. В том числе количество арестованных несовершеннолетних сократилось на 3,3 тыс. человек, или на 19%. Сокращение количества арестованных отмечалось и в 2009 г. Так за 7 месяцев 2009 г. мера пресечения в виде заключения под стражу избрана в отношении 210,5 тыс. лиц, что на 14,6 тыс. человек, или 7% меньше, чем за аналогичный период прошлого года.

Количество арестованных, в том числе за преступления небольшой и среднейтяжести, сократилось на 8,2 тыс., или на 6%. Количество поступивших в СИЗО женщин сократилось на 766 человек, или на 3%, несовершеннолетних - на 2964 человек, или на 33%.

Это свидетельствует о расширении практики избрания мер пресечения, не связанных с изоляцией от общества и, прежде всего, обвиняемых в совершении преступлений небольшой и средней тяжести.

Вместе с тем вызывает обеспокоенность то обстоятельство, что в 2009 г. из рассмотренных районными судами Республики Мордовия 1138 ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (959 из них удовлетворено) 377 ходатайств внесено следователями за преступления небольшой и средней тяжести (306 из них удовлетворено), в том числе арестовано 19 женщин и 18 несовершеннолетних [5].

О том, что органы следствия нередко формально и с «запасом» квалификации возбуждают ходатайства об аресте, свидетельствуют сведения из УФСИН РФ по РМ [6].

В 2009 г. из следственных изоляторов РМ освобождены:

  • 31 обвиняемый в связи с тем, что органы следствия изменили меру пресечения на более мягкую, чем заключение под стражу. Ещё 12 лиц освобождено потому, что следователи не усмотрели достаточных оснований для повторного ходатайства о продлении этой меры пресечения;
  • 128 «сидельцев» освобождены, т.к. по приговору суда им назначено наказание, не связанное с лишением свободы;
  • 72 человека освобождены по отбытии в СИЗО срока наказания, не успев убыть в исправительную колонию.

Проблемные вопросы, связанные с практикой избрания мер пресечения в виде заключения под стражу, были предметом обсуждения Научно-консультативного совета при Верховном суде РМ, и в суды РМ направлено информационное письмо [7]. В нем судам рекомендовано при рассмотрении ходатайств об избрании меры пресечения - заключения под стражу и продлении его сроков, при проверке законности судебных решений об удовлетворении ходатайств об избрании этого вида меры пресечения неуклонно руководствоваться международно-правовыми актами (с указанием перечня актов).

На первый взгляд, ситуация парадоксальная: Научно-консультативный совет рекомендует судам то, что повелевает исполнять Конституция РФ (ст. 15), ч. 3 ст. 1 УПК РФ, Пленум Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 (кстати, он так и называется «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»).

По смыслу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ст. 369, 379, ч. 5 ст. 415 УПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ может явиться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение - это когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению (п. 9 разъяснения вышеназванного Пленума Верховного Суда РФ). Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения положений этих договорных актов (ст. 1 ФЗ от 30.03.1999 № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»).

Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Тем не менее, как свидетельствует судебная практика, суды проявляют инертность в применении норм международного права как действующего правила поведения, принимаемого и признаваемого международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. В решениях районных судов редки ссылки на данные нормы при осуществлении судопроизводства. Далеко не всегда проверяет и надзирающий прокурор соблюдение органами следствия положений ст. 3, 5, 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Особенно в части того, что арест возможен лишь при наличии обоснованногоподозрения. Но и оно не может оставаться единственным основанием для продолжительного содержания и в неразумныесроки.

Уместно вспомнить наказ первого в истории России Министра юстиции Г.Р.Державина «Властителям и судиям»: «Ваш долг: законы сохранять, на лица сильных не взирать» [8].

Почему же, несмотря на то, что государство, оснащая суды современными техническими средствами, повышая денежное содержание носителей судебной власти, не может добиться основной цели судебной реформы - повышение качественного уровня принимаемых решений?

Как нам видится, здесь несколько аспектов.

Намеренно опустив извечную тему совершенствования материального и процессуального законодательства, следует отметить такой важный аспект, как резкое снижение фундаментальных научных исследований, методической и методологической работы в юридических вузах. Качество лекций, а следовательно, и полученных знаний у будущих специалистов находится в прямой зависимости от уровня научной и практической подготовки профессоров. Как метко отмечал К.Д.Ушинский, в дореволюционной России развитию науки мешали разные чиновничьи соблазны, а «производство в генералы погубило у нас не одного хорошего профессора, которые, добившись этого звания, опочивают на лаврах» [9].

Но не менее важен и другой аспект - не произошло кардинального реформирования правосознания следователей, гособвинителей, судей, адвокатов, а также их отношения к правоприменительной практике, основанной на общепризнанных принципах и нормах международного права.

Например, следователи, боясь прокурорского возврата дел на доследование, нередко, подстраховываясь, «завышают» квалификацию содеянного. Возбуждая ходатайство об избрании меры пресечения перед судом, а затем неоднократно о продлении срока содержания под стражей, используют одни и те же «стандартные» формулировки и в общей форме. За необоснованное возбуждение такого ходатайства следователь, как правило, ответственности не несет, разве что перед судом своей совести. И в этом одна из причин того, что органы следствия игнорируют доводы обвиняемого, защитника в части несоблюдения положений Конвенции, правовых позиций Европейского Суда по правам человека.

Согласно пп. «с» п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод арест возможен лишь при наличии обоснованного подозренияв совершении правонарушения. В связи с этим органы следствия обязаны представлять суду убедительныеданные в подтверждение обоснованного подозрения в преступлении, за которое может быть применена такая мера пресечения. Из этих позиций должны исходить российские суды при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении ее сроков.

К сожалению, правовая компетентность отдельных правоприменителей вызывает тревогу. Например, не из этих правовых позиций исходили следователь, прокурор и судья района, по решению которых около 2 лет 4 месяцев (с 17.12.2006 по 08.04.2009) пенсионер Е. находился под стражей, где у него началась гангрена ноги, которую там же ампутировали. Первоначально обвинительный приговор от 08.04.2008 (10 лет лишения свободы) по жалобе защиты судом кассационной инстанции был отменен. 14.07.2009 г. суд оправдал Е. по ст. 111 ч. 4 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) в связи с непричастностью к совершению данного преступления [10]. В качестве компенсации за моральный вред: за незаконное содержание под стражей и ампутированную ногу суд взыскал инвалиду за счет казны Российской Федерации 650 тыс. руб. (истец просил 9 млн руб.) [11].

Данных тяжких последствий возможно было избежать, если бы правоприменители в соответствии с положениями ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и требований, содержащихся в постановлении Европейского Суда по правам человека, своевременно и надлежаще проверили доводы защиты о состоянии здоровья, условиях содержания обвиняемого, которые должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. К сожалению, история не имеет сослагательного наклонения.

В 2008 г. в качестве компенсации для жертв судебных ошибок из российского бюджета выплачено 94 млн руб. Кроме того, Европейский суд по правам человека по искам россиян взыскал 4,5 млн евро [12].

Одной из гарантий от произвола и юридических ошибок является повышение персональной ответственности, а за подобные ошибки необходимо отрешать от должности. За незаконное заключение под стражу и вынесение заведомо неправосудного акта предусмотрена уголовная ответственность (ст. 301, 305 УК РФ).

Например: к длительным срокам лишения свободы осуждены 7 сотрудников УГРо МВД РМ. В ходе незаконного задержания с применением насилия и издевательств они склоняли подозреваемых к самооговору. Во время пыток в служебном кабинете «оборотни в погонах» заковали студента одного из вузов в наручники, надели ему на голову противогаз и, требуя признания в совершении разбоя, который он не совершал, перекрыли кислород, и студент задохнулся. Вместе с приговором Верховный Суд РМ в адрес Министра внутренних дел России вынес частное определение [13].

Гарантией эффективной защиты личности от незаконного ареста и осуждения может стать изменение порядка возмещения морального вреда: не за счет казны Российской Федерации (как существует сейчас), а за счет заработка и имущества должностных лиц, допустивших неправосудное решение.

Подписанный Президентом РФ 30.04.2010 Федеральный закон № 69 «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» - важный шаг в этом направлении.

Нередко в ходатайствах об избрании меры пресечения, направляемых даже в Верховный суд РМ, органы следствия не приводят новых, конкретных и реальных данных, свидетельствующих об исключительности и крайней весомости обстоятельств для избрания и продления меры пресечения в виде заключения под стражей, особенно на столь длительный срок, свыше 1 года; о невозможности окончить предварительное следствие в разумные сроки и представить дело в суд либо изменить меру пресечения, что не соответствует требованиям ст. 7, 97, 108, 109 УПК РФ об обоснованности и мотивированности решений.

Длительное содержание под стражей заподозренных в особо тяжких преступлениях само по себе не может свидетельствовать о виновности лиц и гарантировать вынесение обвинительного приговора, т.к. задача суда - осуществление правосудия.

Например, Верховный суд РМ 19.10.2009 на основании вердиктаколлегии присяжных заседателей оправдал и освободил из-под стражи 7 из 12 обвиняемых по ч. 2 ст. 210, ч. 2 ст. 209, ч. 3 ст. 222, ч. 3 п. «а» ст. 111, ч. 1 ст. 174.1 УК РФ, которые в «неволе» просидели 3 года 6 месяцев [14].

В соответствии с требованиями Закона, правовыми позициями Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека в случае продления срока содержания лица под стражей следователь в ходатайстве, а судья в постановлении должны указать конкретные обстоятельства, обосновывающие продление срока, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств. Продлевая действие этой меры, судья не просто соглашается с постановлением о заключении лица под стражу, а применяет соответствующее мотивированное решение, исходя из анализа совокупности обстоятельств. При разрешении ходатайств о продлении срока под стражей надлежит выяснять обоснованность утверждений органов следствия о невозможности своевременного окончания расследования по объективным причинам. При неоднократном возбуждении таких ходатайств и по мотивам необходимости выполнения одних и тех же действий требуется установление причины их невыполнения. Если судом при этом выявлено, что необходимые следственные действия не были произведены из-за неэффективной организации предварительного расследования (отсутствия должного усердия и надлежащей тщательности), то следует реагировать на выявленные нарушения путем вынесения частных постановлений.

Европейский суд по правам человека часто находил нарушения п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в российских делах («Царьков против России» № 16854/03, 16.07.2009; «Кокошкина против России» № 2052/08, 28.05.2009; «Сорокин против России» № 77339/06, 30.07.2009), по которым национальные суды продлевали сроки содержания заявителя под стражей, опираясь исключительно на тяжестьобвинения и используя стандартные формулировки и в общей форме, не уделяя внимания конкретным фактам, личной ситуации заявителя, не рассматривали альтернативные меры пресечения.

Факты, выявленные национальными судами касательно возможности уклонения обвиняемых от правосудия, повторного вмешательства в производство и риск воздействия на свидетелей, не подкреплялись никакими доказательствами. Ссылаясь в общей форме на риск вмешательства в производство, суды не указывали на аспекты характера и поведения заявителя, подтверждающие выводы о том, что он, скорее всего, прибегнет к запугиванию. Безосновательно не учитывалось, что следствие завершено, свидетели допрошены, поэтому не имело место убедительных причин опасаться этого, и, безусловно, не настолько, чтобы превалировать над правомобвиняемого на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение его до суда.

Подобный риск, сформулированный в ходатайствах следователей и в постановлениях судей в общих словах, не мог служить оправданием содержания обвиняемых под стражей в течение нескольких лет («Сорокин против России»).

Суды нередко оценивали возможность обвиняемых скрыться и повторного совершения преступления, основываясь на отсутствии у них постоянного места жительства и работы. Однако одно лишь это обстоятельство, согласно постановлению Европейского Суда, не является основанием для опасения того, что обвиняемый скроется или совершит повторное преступление («Пшевечерский против России», № 28957/02, 27.05.2007; «Сергей Медведев против России», № 3194/08, 30.07.2009).

Аналогичные требования к постановлениям суда первой инстанции предъявляет и Верховный Суд России [15]. Например, 07.05.2008 Верховный Суд РФ отменил постановление о продлении срока содержания заявительницы под стражей и освободил ее под залог в размере 100 тыс. руб. К. содержалась под стражей с 11.10.2006 по 07.05.2008. Верховный Суд РФ посчитал, что областной суд не привел убедительных оснований для продления срока содержания ее до 21 месяца, а сложность дела не может оправдать продление срока содержания под стражей более 12 месяцев. Вывод областного суда о том, что К. может скрыться, не подтверждался никакими существенными фактами или доказательствами. Во внимание не были приняты положительные характеристики с места жительства и работы, а также семейная ситуация (смерть брата). Поскольку следствие завершилось, и все свидетели были допрошены, вероятность воспрепятствования производству также была ничтожной. Результаты теста на наличие наркотических средств в организме К. были несущественными для оценки опасности того, что заявительница совершит новые преступления, поскольку тест был проведен после ее задержания, т.е. более года назад; никогда К. официально не признавалась наркоманкой. Кроме того, Верховный Суд РФ в своем постановлении сослался на слабое здоровье К. и «ее обоснованные жалобы на бесчеловечные условия содержания под стражей, унижающие ее честь и достоинство, приведшие к ухудшению ее здоровья», не рассматривалась возможность более мягкой меры пресечения, несмотря на то, что она ходатайствовала об освобождении под залог в размере 100 тыс. руб.

Кроме того, Европейский Суд по этому делу отметил, что «отказ заявительницы назвать имена своих сообщников не может служить основанием для содержания ее под стражей, поскольку она не была обязана сотрудничать со следствием, и ее нельзя винить в том, что она хотела в полном объеме осуществить свое право не давать показания». Далее Европейский Суд также признал, что при конкретных обстоятельствах настоящего дела предполагаемое лидерское положение К. в организованной преступной группе может рассматриваться как достаточное основание для содержания ее под стражей в течение того времени, пока идет расследование. Расследование было проведено с должной быстротой и завершилось в течение года, что не является чрезмерно длительным сроком с учетом относительной сложности дела, числа обвиняемых и необходимости собирать значительный объем доказательств. Однако после того, как доказательства были собраны, свидетели допрошены и расследование завершено, ссылки на опасность воспрепятствования разбирательству со стороны заявительницы стали менее убедительными. После завершения расследования в сентябре 2007 г. такая опасность, по мнению Европейского Суда, более не могла перевесить права заявительницы на судебное разбирательство в разумный срок или освобождение до суда («Кокошкина против России»).

Кассационная инстанция Верховного суда РФ по этим основаниям отменила постановления судей Верховного суда РМ о продлении срока содержания под стражей в отношении Е., М., Ф. В отношении Ч., обвиняемого в совершении преступления по ч. 3 ст. 210, ч. 3 п. «а, б» ст. 163, ч. 2 п. «в» ст. 179 УК РФ (организация преступного сообщества, вымогательство, принуждение к совершению сделки) и находящегося под стражей более 2 лет, Верховный суд РФ заменил арест на залог в размере 5 млн руб. Установлено, что следователь за 8 месяцев ознакомил обвиняемого Ч. лишь с 15 томами уголовного дела (не более 50 листов в день), состоящего из 110 томов. Следователь в ходатайстве, а судья в постановлении, не объяснили в своих решениях, почему меры, альтернативные лишению свободы, не обеспечили бы надлежащего хода ознакомления обвиняемого с делом и последующего судебного разбирательства, т.к. фактов затягивания с ознакомлением дела со стороны обвиняемого судом не выявлено [16]. Поэтому дальнейшее содержание Ч. под стражей не могло быть признано вышестоящим судом «разумным» сроком.

Европейский Суд по правам человека в своих многочисленных решениях указывал на то, что, не уделив внимания конкретным фактам и не рассмотрев альтернативные меры пресечения, как в приведенном случае, суды продлевали срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые, хотя и являлись «значимыми», но не могут рассматриваться как «достаточные» для оправдания его продолжительности.

Существующие коллизии в правоприменении норм, регламентирующих процедуру избрания мер пресечения в виде заключения под стражу и продлении ее сроков, не способствуют формированию единой и стабильной судебной практики в регионах РФ.

Доходит до курьезов - например, судья в постановлении о продлении срока содержания под стражей привел следующие аргументы: «В связи с тем, что председательствующий и гособвинитель по данному уголовному делу в июле 2007 г. будут находиться в очередном отпуске, меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении С., Д., Г., У. следует продлить на 3 месяца, т.е. до 18.09.2007» [17].

Уместно в связи с этим вспомнить слова юриста В.Ульянова-Ленина (в статье «О двойном» подчинении и законности»): «Есть ли высокомерие в том взгляде, что законностьне может быть калужская и казанская, а должна быть единая - всероссийская» [18].

На чаше весов правосудия - соблюдение конституционных прав и свобод личности, поэтому повышение компетентности правоприменителейи неукоснительное процессуальное выполнение ими процедуры рассмотрения ходатайств сторон о применении меры пресечения, когда обоснованное подозрение должно являться единственным основанием для заключения под стражу, - гарантия реализации режима законности.

Человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ). Из этого конституционного принципа должны исходить и стороны, когда решаются по ничтожным формальным поводам «кассировать» судебное постановление.

Во время отбытия наказания Б. заболел тяжелой болезнью, входившей в перечень заболеваний, утвержденных Правительством РФ, дающих право ходатайствовать о досрочном освобождении от наказания по болезни. Такое ходатайство, основанное на медицинском заключении комиссии врачей, суд удовлетворил в соответствии со ч. 2 ст. 81 УК РФ, ч. 6 ст. 175 УИК РФ. Прокурор на данное постановление внес кассационное представление. Формальный повод - неудовлетворительное поведение Б. под стражей. Мотивы прокурора, возможно, имели бы значение, если бы решался вопрос об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания Б. в качестве поощрения. Суд же разрешил ходатайство по иным указанным осужденным в заявлении правовым основаниям, предусмотренным ч. 2 ст. 81 УК РФ - освобождение от наказания в связи с болезнью, препятствующей отбытию наказания. Впрочем, осужденный так и не дождался, какое же решение по делу принял суд кассационной инстанции: через 4 дня после внесенного в суд прокурорского представления Б. умер [19].

Поэтому так важно, чтобы формально правильное применение норм права не превратилось в сущую несправедливость [20].

***

«Судьи - несчастнейшие из людей, они обязаны всех подозревать, до всего доискиваться, всюду предполагать дурные намерения и раскрывать их, чтобы добраться до правды, скрывающейся под самыми противоречивыми поступками. Судьи ходят всегда в черном, словно носят траур по своим погибшим иллюзиям, и преступление ложится на них такой же тяжестью, как и на самих преступников.»

О.Д.Бальзак «Философские этюды»

Примечания

1. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ от 12.11.2009 // Российская газета. 2009. 13 нояб.

2. Ершов В.В. Деятельность экзаменационных комиссий: вопросы теории и практики // Российское правосудие. 2009. № 12. С. 3-4.

3. Вандышев В.В. Нормы Конституции России и деятельность Конституционного Суда РФ по их защите и реализации // Материалы международной научной конференции «Конституционно-правовые проблемы уголовного права и процесса». СПб., 2010. С. 64.

4. Информационное письмо Директора ФСИН РФ от 25.08.2009 // Архив Верховного суда Республики Мордовия. № 10/1-3264.

5. Справка о рассмотрении судами ходатайств об избрании меры пресечения за 2009 г. // Архив Верховного суда Республики Мордовия. Наряд 1-9/2010 г.

6. Информационное письмо начальника ФСИН РФ по Республике Мордовия от 16.02.2010 № 14/6-202 // Архив Верховного суда Республики Мордовия.

7. Информационное письмо Заместителя Председателя Верховного суда Республики Мордовия от 17.03.2010 № 8-3// Архив Верховного суда Республики Мордовия.

8. Державин Г.Р. Властителям и судиям. Л., 1987.

9. Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1986. С. 144 (цит. по: Скрипилев Е.А. О юридическом образовании в дореволюционной России (XVIII - начало XX века) // Государство и право. 2000. № 9. С. 88).

10. Архив Темниковского райсуда Республики Мордовия. Уголовное дело № 1-2/2009 г.

11. Архив Ленинского райсуда г. Саранска Республики Мордовия. Решение от 13.01.2010. Дело № 2-56/2010 г.

12. Архив Верховного суда РМ. Дело № 2-4/1998 г.

13. Водопьянов А. Витамины для правосудия// Невское время. 2008. 27 нояб.

14. Архив Верховного суда Республики Мордовия. Кассационное определение Верховного суда РФ от 11.05.2010 № 15-010-7СП.

15. Червоткин А.С. Обоснованное подозрение как основание заключения под стражу // Российское правосудие. 2009. № 12. С. 84.

16. Архив Верховного суда Республики Мордовия. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 25.02.2010 № 15-0101, 15-010-2; от 04.03.2010 № 15-010-3, 15-010-4.

17. Архив Рузаевского районного суда Республики Мордовия. Дело № 1-192/2007 г.

18. Ленин В.И. О государстве и праве // Сборник произведений и документов: в 2 тт. М., 1958. Т. 2. С. 720.

19. Архив Теньгушевского районного суда Республики Мордовия. Дело № 22-1011/2010 г.

20. Ильин И.А. Почему мы верим в Россию. М., 2007. С. 315.

МАРТЫШКИН Василий Николаевич. Почетный работник судебной системы России. Присвоен высший квалификационный класс. Заслуженный юрист Республики Мордовия. Стаж в должности судьи - 29 лет. Заместитель Председателя Верховного суда Республики Мордовия. Член экзаменационной комиссии по приему квалификационного экзамена на должность судьи при квалификационной коллегии судей Республики Мордовия. Избирался членом Совета судей РФ.

ГАВИН Алексей Степанович. Заслуженный юрист Республики Мордовия. Стаж в должности судьи - 23 года. Председатель Темниковского районного суда Республики Мордовия.

Компетентность судьи - гарантия эффективной защиты личности от необоснованного заключения под стражу | Журнал "Право и безопасность" | http://www.dpr.ru

Журнал "Право и безопасность"

Номер - 2 (35), Июль 2010

Компетентность судьи - гарантия эффективной защиты личности от необоснованного заключения под стражу

Мартышкин В.Н., Заместитель Председателя Верховного Суда Республики Мордовия; Гавин А.С., Председатель Темниковского районного суда Республики Мордовия

***

Статья посвящена актуальной проблеме, связанной с реализацией предложений об осуществлении квалифицированного правосудия в важной сфере судопроизводства: основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, продление ее сроков, изменение на более мягкую. В работе анализируется судебная практика по данной теме национальных судов, Европейского суда по правам человека. Авторы обращают внимание на различные юридические аспекты, которые негативно влияют на правовую компетентность носителей судебной власти, качественный уровень принимаемых ими судебных актов и на основные цели судебной реформы. Интересен представленный опыт работы в регионе научно-консультативного Совета при Верховном суде Республики Мордовия.

Ключевые слова: заключение под стражу, качество судебных актов, обоснованное подозрение, правовая компетентность, практика Европейского Суда, процессуальное законодательство.

***

Выполняя поручения Президента РФ Д.А.Медведева [1] и решения VII Всероссийского съезда судей о необходимости повышения уровня профессиональной подготовки судей с целью осуществления квалифицированного правосудия, Совет судей Республики Мордовия (РМ), Верховный суд РМ, Госкомитет РМ по делам юстиции, Мордовский государственный университет им. Н.П.Огарева 16.04.2010 провели республиканскую конференцию на тему: «Правовая компетентность судьи: проблема создания системы гарантий».

Следует признать, что профессиональная компетентность лиц, претендующих на должность судьи, оставляет желать лучшего. Об этом свидетельствуют результаты последних проведенных экзаменов.

В 2008 г. в 83 экзаменационных комиссиях при квалификационных коллегиях судей субъектов РФ из 5778 претендентов на должность судьи не сдали экзамен 2419 человек (41,9%). В первом полугодии 2009 г. не сдали экзамен 45% претендентов [2].

Для сравнения: в экзаменационную комиссию судей РМ за 2009 г. подано 14 заявлений. Экзамен не сдали 50% претендентов. Получившие «неуд.» работают следователями, помощниками прокуроров, адвокатами. Отсутствие необходимых знаний и профессиональных навыков у таких претендентов на должность судьи проецируется на качестве выносимых судебных решений.

Широко обсуждаемая ныне юридической общественностью проблема - компетентность судей при разрешении ходатайств следственных органов о заключении подозреваемых под стражу.

Шквал «арестантских» ходатайств объясним тем, что Россия занимает 2-е место (после Колумбии) по числу убийств на 100 тыс. человек. К началу 2009 г. более 90 тыс. убийств оставались не раскрытыми, а в целом не установлены преступники, совершившие более 15 млн преступлений [3].

Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется только по судебному решению (ст. 108 УПК РФ), причем при невозможности иной, более мягкой меры пресечения. Из этой нормы, безусловно, следует, что при рассмотрении ходатайства органов следствия о применении ареста суду надлежит в каждом случае обсуждать вопрос о возможности избрания мер пресечения, альтернативных лишению свободы.

Кассационная практика свидетельствует о том, что судьи не всегда соблюдают это требование процессуального законодательства и Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста».

Судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда РМ в 2009 г. рассмотрено:

  • 255 ходатайств об избрании меры пресечения заключение под стражу (за 2008 г. - 307 ходатайств), из них: отменено 19 постановлений судей (в 2008 г. - 28);
  • 260 ходатайств о продлении срока содержания под стражей (в 2008 г. - 327), из них: отменено 7 постановлений (в 2008 г. - 8), изменено - 2 (в 2008 г. - 4).

Мониторинг численности обвиняемых в совершении преступлений, проводимый Федеральной службой исполнения наказаний, свидетельствует о сокращении численности лиц, в отношении которых судами избирается мера пресечения в виде заключения под стражу [4].

Например, за 2008 г. в следственные изоляторы (СИЗО) РФ поступило 378,8 тыс. лиц, что на 6,1 тыс. человек, или на 2% меньше, чем за 2007 г. В том числе количество арестованных несовершеннолетних сократилось на 3,3 тыс. человек, или на 19%. Сокращение количества арестованных отмечалось и в 2009 г. Так за 7 месяцев 2009 г. мера пресечения в виде заключения под стражу избрана в отношении 210,5 тыс. лиц, что на 14,6 тыс. человек, или 7% меньше, чем за аналогичный период прошлого года.

Количество арестованных, в том числе за преступления небольшой и среднейтяжести, сократилось на 8,2 тыс., или на 6%. Количество поступивших в СИЗО женщин сократилось на 766 человек, или на 3%, несовершеннолетних - на 2964 человек, или на 33%.

Это свидетельствует о расширении практики избрания мер пресечения, не связанных с изоляцией от общества и, прежде всего, обвиняемых в совершении преступлений небольшой и средней тяжести.

Вместе с тем вызывает обеспокоенность то обстоятельство, что в 2009 г. из рассмотренных районными судами Республики Мордовия 1138 ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (959 из них удовлетворено) 377 ходатайств внесено следователями за преступления небольшой и средней тяжести (306 из них удовлетворено), в том числе арестовано 19 женщин и 18 несовершеннолетних [5].

О том, что органы следствия нередко формально и с «запасом» квалификации возбуждают ходатайства об аресте, свидетельствуют сведения из УФСИН РФ по РМ [6].

В 2009 г. из следственных изоляторов РМ освобождены:

  • 31 обвиняемый в связи с тем, что органы следствия изменили меру пресечения на более мягкую, чем заключение под стражу. Ещё 12 лиц освобождено потому, что следователи не усмотрели достаточных оснований для повторного ходатайства о продлении этой меры пресечения;
  • 128 «сидельцев» освобождены, т.к. по приговору суда им назначено наказание, не связанное с лишением свободы;
  • 72 человека освобождены по отбытии в СИЗО срока наказания, не успев убыть в исправительную колонию.

Проблемные вопросы, связанные с практикой избрания мер пресечения в виде заключения под стражу, были предметом обсуждения Научно-консультативного совета при Верховном суде РМ, и в суды РМ направлено информационное письмо [7]. В нем судам рекомендовано при рассмотрении ходатайств об избрании меры пресечения - заключения под стражу и продлении его сроков, при проверке законности судебных решений об удовлетворении ходатайств об избрании этого вида меры пресечения неуклонно руководствоваться международно-правовыми актами (с указанием перечня актов).

На первый взгляд, ситуация парадоксальная: Научно-консультативный совет рекомендует судам то, что повелевает исполнять Конституция РФ (ст. 15), ч. 3 ст. 1 УПК РФ, Пленум Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 (кстати, он так и называется «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»).

По смыслу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ст. 369, 379, ч. 5 ст. 415 УПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ может явиться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение - это когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению (п. 9 разъяснения вышеназванного Пленума Верховного Суда РФ). Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения положений этих договорных актов (ст. 1 ФЗ от 30.03.1999 № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»).

Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Тем не менее, как свидетельствует судебная практика, суды проявляют инертность в применении норм международного права как действующего правила поведения, принимаемого и признаваемого международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. В решениях районных судов редки ссылки на данные нормы при осуществлении судопроизводства. Далеко не всегда проверяет и надзирающий прокурор соблюдение органами следствия положений ст. 3, 5, 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Особенно в части того, что арест возможен лишь при наличии обоснованногоподозрения. Но и оно не может оставаться единственным основанием для продолжительного содержания и в неразумныесроки.

Уместно вспомнить наказ первого в истории России Министра юстиции Г.Р.Державина «Властителям и судиям»: «Ваш долг: законы сохранять, на лица сильных не взирать» [8].

Почему же, несмотря на то, что государство, оснащая суды современными техническими средствами, повышая денежное содержание носителей судебной власти, не может добиться основной цели судебной реформы - повышение качественного уровня принимаемых решений?

Как нам видится, здесь несколько аспектов.

Намеренно опустив извечную тему совершенствования материального и процессуального законодательства, следует отметить такой важный аспект, как резкое снижение фундаментальных научных исследований, методической и методологической работы в юридических вузах. Качество лекций, а следовательно, и полученных знаний у будущих специалистов находится в прямой зависимости от уровня научной и практической подготовки профессоров. Как метко отмечал К.Д.Ушинский, в дореволюционной России развитию науки мешали разные чиновничьи соблазны, а «производство в генералы погубило у нас не одного хорошего профессора, которые, добившись этого звания, опочивают на лаврах» [9].

Но не менее важен и другой аспект - не произошло кардинального реформирования правосознания следователей, гособвинителей, судей, адвокатов, а также их отношения к правоприменительной практике, основанной на общепризнанных принципах и нормах международного права.

Например, следователи, боясь прокурорского возврата дел на доследование, нередко, подстраховываясь, «завышают» квалификацию содеянного. Возбуждая ходатайство об избрании меры пресечения перед судом, а затем неоднократно о продлении срока содержания под стражей, используют одни и те же «стандартные» формулировки и в общей форме. За необоснованное возбуждение такого ходатайства следователь, как правило, ответственности не несет, разве что перед судом своей совести. И в этом одна из причин того, что органы следствия игнорируют доводы обвиняемого, защитника в части несоблюдения положений Конвенции, правовых позиций Европейского Суда по правам человека.

Согласно пп. «с» п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод арест возможен лишь при наличии обоснованного подозренияв совершении правонарушения. В связи с этим органы следствия обязаны представлять суду убедительныеданные в подтверждение обоснованного подозрения в преступлении, за которое может быть применена такая мера пресечения. Из этих позиций должны исходить российские суды при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении ее сроков.

К сожалению, правовая компетентность отдельных правоприменителей вызывает тревогу. Например, не из этих правовых позиций исходили следователь, прокурор и судья района, по решению которых около 2 лет 4 месяцев (с 17.12.2006 по 08.04.2009) пенсионер Е. находился под стражей, где у него началась гангрена ноги, которую там же ампутировали. Первоначально обвинительный приговор от 08.04.2008 (10 лет лишения свободы) по жалобе защиты судом кассационной инстанции был отменен. 14.07.2009 г. суд оправдал Е. по ст. 111 ч. 4 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) в связи с непричастностью к совершению данного преступления [10]. В качестве компенсации за моральный вред: за незаконное содержание под стражей и ампутированную ногу суд взыскал инвалиду за счет казны Российской Федерации 650 тыс. руб. (истец просил 9 млн руб.) [11].

Данных тяжких последствий возможно было избежать, если бы правоприменители в соответствии с положениями ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и требований, содержащихся в постановлении Европейского Суда по правам человека, своевременно и надлежаще проверили доводы защиты о состоянии здоровья, условиях содержания обвиняемого, которые должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. К сожалению, история не имеет сослагательного наклонения.

В 2008 г. в качестве компенсации для жертв судебных ошибок из российского бюджета выплачено 94 млн руб. Кроме того, Европейский суд по правам человека по искам россиян взыскал 4,5 млн евро [12].

Одной из гарантий от произвола и юридических ошибок является повышение персональной ответственности, а за подобные ошибки необходимо отрешать от должности. За незаконное заключение под стражу и вынесение заведомо неправосудного акта предусмотрена уголовная ответственность (ст. 301, 305 УК РФ).

Например: к длительным срокам лишения свободы осуждены 7 сотрудников УГРо МВД РМ. В ходе незаконного задержания с применением насилия и издевательств они склоняли подозреваемых к самооговору. Во время пыток в служебном кабинете «оборотни в погонах» заковали студента одного из вузов в наручники, надели ему на голову противогаз и, требуя признания в совершении разбоя, который он не совершал, перекрыли кислород, и студент задохнулся. Вместе с приговором Верховный Суд РМ в адрес Министра внутренних дел России вынес частное определение [13].

Гарантией эффективной защиты личности от незаконного ареста и осуждения может стать изменение порядка возмещения морального вреда: не за счет казны Российской Федерации (как существует сейчас), а за счет заработка и имущества должностных лиц, допустивших неправосудное решение.

Подписанный Президентом РФ 30.04.2010 Федеральный закон № 69 «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» - важный шаг в этом направлении.

Нередко в ходатайствах об избрании меры пресечения, направляемых даже в Верховный суд РМ, органы следствия не приводят новых, конкретных и реальных данных, свидетельствующих об исключительности и крайней весомости обстоятельств для избрания и продления меры пресечения в виде заключения под стражей, особенно на столь длительный срок, свыше 1 года; о невозможности окончить предварительное следствие в разумные сроки и представить дело в суд либо изменить меру пресечения, что не соответствует требованиям ст. 7, 97, 108, 109 УПК РФ об обоснованности и мотивированности решений.

Длительное содержание под стражей заподозренных в особо тяжких преступлениях само по себе не может свидетельствовать о виновности лиц и гарантировать вынесение обвинительного приговора, т.к. задача суда - осуществление правосудия.

Например, Верховный суд РМ 19.10.2009 на основании вердиктаколлегии присяжных заседателей оправдал и освободил из-под стражи 7 из 12 обвиняемых по ч. 2 ст. 210, ч. 2 ст. 209, ч. 3 ст. 222, ч. 3 п. «а» ст. 111, ч. 1 ст. 174.1 УК РФ, которые в «неволе» просидели 3 года 6 месяцев [14].

В соответствии с требованиями Закона, правовыми позициями Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека в случае продления срока содержания лица под стражей следователь в ходатайстве, а судья в постановлении должны указать конкретные обстоятельства, обосновывающие продление срока, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств. Продлевая действие этой меры, судья не просто соглашается с постановлением о заключении лица под стражу, а применяет соответствующее мотивированное решение, исходя из анализа совокупности обстоятельств. При разрешении ходатайств о продлении срока под стражей надлежит выяснять обоснованность утверждений органов следствия о невозможности своевременного окончания расследования по объективным причинам. При неоднократном возбуждении таких ходатайств и по мотивам необходимости выполнения одних и тех же действий требуется установление причины их невыполнения. Если судом при этом выявлено, что необходимые следственные действия не были произведены из-за неэффективной организации предварительного расследования (отсутствия должного усердия и надлежащей тщательности), то следует реагировать на выявленные нарушения путем вынесения частных постановлений.

Европейский суд по правам человека часто находил нарушения п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в российских делах («Царьков против России» № 16854/03, 16.07.2009; «Кокошкина против России» № 2052/08, 28.05.2009; «Сорокин против России» № 77339/06, 30.07.2009), по которым национальные суды продлевали сроки содержания заявителя под стражей, опираясь исключительно на тяжестьобвинения и используя стандартные формулировки и в общей форме, не уделяя внимания конкретным фактам, личной ситуации заявителя, не рассматривали альтернативные меры пресечения.

Факты, выявленные национальными судами касательно возможности уклонения обвиняемых от правосудия, повторного вмешательства в производство и риск воздействия на свидетелей, не подкреплялись никакими доказательствами. Ссылаясь в общей форме на риск вмешательства в производство, суды не указывали на аспекты характера и поведения заявителя, подтверждающие выводы о том, что он, скорее всего, прибегнет к запугиванию. Безосновательно не учитывалось, что следствие завершено, свидетели допрошены, поэтому не имело место убедительных причин опасаться этого, и, безусловно, не настолько, чтобы превалировать над правомобвиняемого на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение его до суда.

Подобный риск, сформулированный в ходатайствах следователей и в постановлениях судей в общих словах, не мог служить оправданием содержания обвиняемых под стражей в течение нескольких лет («Сорокин против России»).

Суды нередко оценивали возможность обвиняемых скрыться и повторного совершения преступления, основываясь на отсутствии у них постоянного места жительства и работы. Однако одно лишь это обстоятельство, согласно постановлению Европейского Суда, не является основанием для опасения того, что обвиняемый скроется или совершит повторное преступление («Пшевечерский против России», № 28957/02, 27.05.2007; «Сергей Медведев против России», № 3194/08, 30.07.2009).

Аналогичные требования к постановлениям суда первой инстанции предъявляет и Верховный Суд России [15]. Например, 07.05.2008 Верховный Суд РФ отменил постановление о продлении срока содержания заявительницы под стражей и освободил ее под залог в размере 100 тыс. руб. К. содержалась под стражей с 11.10.2006 по 07.05.2008. Верховный Суд РФ посчитал, что областной суд не привел убедительных оснований для продления срока содержания ее до 21 месяца, а сложность дела не может оправдать продление срока содержания под стражей более 12 месяцев. Вывод областного суда о том, что К. может скрыться, не подтверждался никакими существенными фактами или доказательствами. Во внимание не были приняты положительные характеристики с места жительства и работы, а также семейная ситуация (смерть брата). Поскольку следствие завершилось, и все свидетели были допрошены, вероятность воспрепятствования производству также была ничтожной. Результаты теста на наличие наркотических средств в организме К. были несущественными для оценки опасности того, что заявительница совершит новые преступления, поскольку тест был проведен после ее задержания, т.е. более года назад; никогда К. официально не признавалась наркоманкой. Кроме того, Верховный Суд РФ в своем постановлении сослался на слабое здоровье К. и «ее обоснованные жалобы на бесчеловечные условия содержания под стражей, унижающие ее честь и достоинство, приведшие к ухудшению ее здоровья», не рассматривалась возможность более мягкой меры пресечения, несмотря на то, что она ходатайствовала об освобождении под залог в размере 100 тыс. руб.

Кроме того, Европейский Суд по этому делу отметил, что «отказ заявительницы назвать имена своих сообщников не может служить основанием для содержания ее под стражей, поскольку она не была обязана сотрудничать со следствием, и ее нельзя винить в том, что она хотела в полном объеме осуществить свое право не давать показания». Далее Европейский Суд также признал, что при конкретных обстоятельствах настоящего дела предполагаемое лидерское положение К. в организованной преступной группе может рассматриваться как достаточное основание для содержания ее под стражей в течение того времени, пока идет расследование. Расследование было проведено с должной быстротой и завершилось в течение года, что не является чрезмерно длительным сроком с учетом относительной сложности дела, числа обвиняемых и необходимости собирать значительный объем доказательств. Однако после того, как доказательства были собраны, свидетели допрошены и расследование завершено, ссылки на опасность воспрепятствования разбирательству со стороны заявительницы стали менее убедительными. После завершения расследования в сентябре 2007 г. такая опасность, по мнению Европейского Суда, более не могла перевесить права заявительницы на судебное разбирательство в разумный срок или освобождение до суда («Кокошкина против России»).

Кассационная инстанция Верховного суда РФ по этим основаниям отменила постановления судей Верховного суда РМ о продлении срока содержания под стражей в отношении Е., М., Ф. В отношении Ч., обвиняемого в совершении преступления по ч. 3 ст. 210, ч. 3 п. «а, б» ст. 163, ч. 2 п. «в» ст. 179 УК РФ (организация преступного сообщества, вымогательство, принуждение к совершению сделки) и находящегося под стражей более 2 лет, Верховный суд РФ заменил арест на залог в размере 5 млн руб. Установлено, что следователь за 8 месяцев ознакомил обвиняемого Ч. лишь с 15 томами уголовного дела (не более 50 листов в день), состоящего из 110 томов. Следователь в ходатайстве, а судья в постановлении, не объяснили в своих решениях, почему меры, альтернативные лишению свободы, не обеспечили бы надлежащего хода ознакомления обвиняемого с делом и последующего судебного разбирательства, т.к. фактов затягивания с ознакомлением дела со стороны обвиняемого судом не выявлено [16]. Поэтому дальнейшее содержание Ч. под стражей не могло быть признано вышестоящим судом «разумным» сроком.

Европейский Суд по правам человека в своих многочисленных решениях указывал на то, что, не уделив внимания конкретным фактам и не рассмотрев альтернативные меры пресечения, как в приведенном случае, суды продлевали срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые, хотя и являлись «значимыми», но не могут рассматриваться как «достаточные» для оправдания его продолжительности.

Существующие коллизии в правоприменении норм, регламентирующих процедуру избрания мер пресечения в виде заключения под стражу и продлении ее сроков, не способствуют формированию единой и стабильной судебной практики в регионах РФ.

Доходит до курьезов - например, судья в постановлении о продлении срока содержания под стражей привел следующие аргументы: «В связи с тем, что председательствующий и гособвинитель по данному уголовному делу в июле 2007 г. будут находиться в очередном отпуске, меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении С., Д., Г., У. следует продлить на 3 месяца, т.е. до 18.09.2007» [17].

Уместно в связи с этим вспомнить слова юриста В.Ульянова-Ленина (в статье «О двойном» подчинении и законности»): «Есть ли высокомерие в том взгляде, что законностьне может быть калужская и казанская, а должна быть единая - всероссийская» [18].

На чаше весов правосудия - соблюдение конституционных прав и свобод личности, поэтому повышение компетентности правоприменителейи неукоснительное процессуальное выполнение ими процедуры рассмотрения ходатайств сторон о применении меры пресечения, когда обоснованное подозрение должно являться единственным основанием для заключения под стражу, - гарантия реализации режима законности.

Человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ). Из этого конституционного принципа должны исходить и стороны, когда решаются по ничтожным формальным поводам «кассировать» судебное постановление.

Во время отбытия наказания Б. заболел тяжелой болезнью, входившей в перечень заболеваний, утвержденных Правительством РФ, дающих право ходатайствовать о досрочном освобождении от наказания по болезни. Такое ходатайство, основанное на медицинском заключении комиссии врачей, суд удовлетворил в соответствии со ч. 2 ст. 81 УК РФ, ч. 6 ст. 175 УИК РФ. Прокурор на данное постановление внес кассационное представление. Формальный повод - неудовлетворительное поведение Б. под стражей. Мотивы прокурора, возможно, имели бы значение, если бы решался вопрос об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания Б. в качестве поощрения. Суд же разрешил ходатайство по иным указанным осужденным в заявлении правовым основаниям, предусмотренным ч. 2 ст. 81 УК РФ - освобождение от наказания в связи с болезнью, препятствующей отбытию наказания. Впрочем, осужденный так и не дождался, какое же решение по делу принял суд кассационной инстанции: через 4 дня после внесенного в суд прокурорского представления Б. умер [19].

Поэтому так важно, чтобы формально правильное применение норм права не превратилось в сущую несправедливость [20].

***

«Судьи - несчастнейшие из людей, они обязаны всех подозревать, до всего доискиваться, всюду предполагать дурные намерения и раскрывать их, чтобы добраться до правды, скрывающейся под самыми противоречивыми поступками. Судьи ходят всегда в черном, словно носят траур по своим погибшим иллюзиям, и преступление ложится на них такой же тяжестью, как и на самих преступников.»

О.Д.Бальзак «Философские этюды»

Примечания

1. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ от 12.11.2009 // Российская газета. 2009. 13 нояб.

2. Ершов В.В. Деятельность экзаменационных комиссий: вопросы теории и практики // Российское правосудие. 2009. № 12. С. 3-4.

3. Вандышев В.В. Нормы Конституции России и деятельность Конституционного Суда РФ по их защите и реализации // Материалы международной научной конференции «Конституционно-правовые проблемы уголовного права и процесса». СПб., 2010. С. 64.

4. Информационное письмо Директора ФСИН РФ от 25.08.2009 // Архив Верховного суда Республики Мордовия. № 10/1-3264.

5. Справка о рассмотрении судами ходатайств об избрании меры пресечения за 2009 г. // Архив Верховного суда Республики Мордовия. Наряд 1-9/2010 г.

6. Информационное письмо начальника ФСИН РФ по Республике Мордовия от 16.02.2010 № 14/6-202 // Архив Верховного суда Республики Мордовия.

7. Информационное письмо Заместителя Председателя Верховного суда Республики Мордовия от 17.03.2010 № 8-3// Архив Верховного суда Республики Мордовия.

8. Державин Г.Р. Властителям и судиям. Л., 1987.

9. Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1986. С. 144 (цит. по: Скрипилев Е.А. О юридическом образовании в дореволюционной России (XVIII - начало XX века) // Государство и право. 2000. № 9. С. 88).

10. Архив Темниковского райсуда Республики Мордовия. Уголовное дело № 1-2/2009 г.

11. Архив Ленинского райсуда г. Саранска Республики Мордовия. Решение от 13.01.2010. Дело № 2-56/2010 г.

12. Архив Верховного суда РМ. Дело № 2-4/1998 г.

13. Водопьянов А. Витамины для правосудия// Невское время. 2008. 27 нояб.

14. Архив Верховного суда Республики Мордовия. Кассационное определение Верховного суда РФ от 11.05.2010 № 15-010-7СП.

15. Червоткин А.С. Обоснованное подозрение как основание заключения под стражу // Российское правосудие. 2009. № 12. С. 84.

16. Архив Верховного суда Республики Мордовия. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 25.02.2010 № 15-0101, 15-010-2; от 04.03.2010 № 15-010-3, 15-010-4.

17. Архив Рузаевского районного суда Республики Мордовия. Дело № 1-192/2007 г.

18. Ленин В.И. О государстве и праве // Сборник произведений и документов: в 2 тт. М., 1958. Т. 2. С. 720.

19. Архив Теньгушевского районного суда Республики Мордовия. Дело № 22-1011/2010 г.

20. Ильин И.А. Почему мы верим в Россию. М., 2007. С. 315.

МАРТЫШКИН Василий Николаевич. Почетный работник судебной системы России. Присвоен высший квалификационный класс. Заслуженный юрист Республики Мордовия. Стаж в должности судьи - 29 лет. Заместитель Председателя Верховного суда Республики Мордовия. Член экзаменационной комиссии по приему квалификационного экзамена на должность судьи при квалификационной коллегии судей Республики Мордовия. Избирался членом Совета судей РФ.

ГАВИН Алексей Степанович. Заслуженный юрист Республики Мордовия. Стаж в должности судьи - 23 года. Председатель Темниковского районного суда Республики Мордовия.