|
Борьба с терроризмом: турецкий опыт и его оценка Европейским судом по правам человека
Кочои С.М., Директор Института Московской государственной юридической академии в г. Кирове
Терроризм - опаснейшее преступление современности. Государства, реально сталкивающиеся с ним, объединяют свои усилия, объявляют "крестовый поход" против терроризма. Кончено, опыт таких государств в борьбе против терроризма бесценен, в том числе для России. Однако нельзя не заметить, что благородными лозунгами борьбы с "чумой" современности умело прикрываются государства, политику которых нельзя называть гуманной, законодательство которых изобилует ограничениями и запретами для этнических, расовых и религиозных меньшинств, а практика его применения - грубыми нарушениями международного права. По нашему мнению, к таким государствам относится Турецкая Республика. Наш вывод основывается на многолетнем анализе законодательства и практики его применения в этой стране, а также решений Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ), которые отводят безусловное лидерство по количеству нарушений норм европейского права именно властям Турецкой Республики.
Бесспорно, терроризм в Турции существует. Но он и многолик, и специфичен. Во-первых, терроризм в этой стране имеет самые разные корни: этнические (курдские), религиозные (исламские), идеологические (коммунистические) и националистические (пантюркские). Во-вторых, как ни странно, но не все виды терроризма представляют реальную опасность для турецкого государства и общества. Более того, само государство активно использует своих "врагов" - исламистов и националистов - в репрессиях против приверженцев левой идеологии и курдской автономии. Вот и не приходится удивляться, почему, например, турецкие исламисты (в отличие от своих "коллег" в Алжире или Пакистане) не атакуют полицейские и армейские подразделения, не взрывают себя в толпе мирных турок. Они предпочитают организовать взрывы у синагог (в Стамбуле), убивать христианских священников (в Трабзоне) или издателей христианской литературы (в Малатьи). Кроме того, на территории Турции расположены штаб-квартиры многих международных фондов, поддерживающих террористические организации религиозного толка: "Средневосточный тюркский союз", "Великий исламский фронт", "Фронт защиты ислама" и т.д.[1], а главная партия местных исламистов - "Турецкая "Хезболла"", по версии Государственного департамента США, сама является международной террористической организацией.
Свое категорическое непринятие всего неисламского и нетурецкого демонстрируют также националисты. Так, ряд турецких фашистских и шовинистических организаций взяли на себя ответственность за взрывы в 2007 г. в неофициальной столице Турецкого Курдистана г. Диярбакыре, повлекших многочисленные жертвы среди мирных жителей, включая детей. Члены этих организаций (например, "Серые волки") не скрывают фактов своего участия в вооруженных конфликтах на стороне своих единомышленников и за пределами Турции: в Чечне, Нагорном Карабахе, Боснии и т.д.
Старейшими террористическими организациями Турции можно считать левые (марксистские, троцкистские) и анархические организации. Сам факт существования в этой стране "левого" терроризма можно объяснить и многолетним запретом на существование в Турции коммунистической партии, и жестоким преследованием ее членов.
Вместе с тем левые движения малочисленны, их действия разрознены, поэтому главным врагом турецкого государства объявлены именно курдские организации. Наиболее влиятельная из последних - Рабочая партия Курдистана (РПК) запрещена и объявлена террористической не только Турцией, но также Евросоюзом и США[2]. В данной статье мы рассмотрим, как и какие нормы турецкого законодательства используются против "курдского терроризма", какую им оценку дает ЕСПЧ, от решений которого также зависит, сбудется ли полувековая мечта Турции о принятии ее в единую европейскую семью - Европейский Союз.
Внутреннее право
Действующая Конституция Турецкой Республики принята 07.11.82 по инициативе военных после совершенного ими очередного переворота. Часть 5 преамбулы Конституции провозглашает, что "никакие взгляды и убеждения не должны противопоставляться" национальным интересам Турции, принципам национализма, реформам и преобразованиям Ататюрка (основателя Турецкой Республики)[3].
Статья 4 Конституции запрещает не только внесение изменений в ст. 1-3, но и предложения об их поправках[4]. Статья 26 содержит норму, не знающую аналогов в современном мире: "Ни один язык, запрещенный законом, не должен использоваться в выражении и распространении мысли". Статья 28 провозглашает свободу печати, но при этом оговаривается, что публикации недопустимы на "запрещенном законом языке". Любой, кто пишет, издает, передает материалы или информацию, "угрожающие неделимой целостности государства, его территории и нации", должен быть привлечен к ответственности. Статья 42 развивает положения ст. 26 и устанавливает, что "никакой язык, кроме турецкого" не должен преподаваться турецким гражданам в образовательных учреждениях в качестве родного языка. Иностранные языки, которые могут быть использованы для обучения, а также изучения, определяются специальным законом[5]. (Запрет на использование нетурецкого языка содержат по разным оценкам более 10 законодательных актов, в том числе законы "О политических партиях", "Об основных условиях выборов и регистрации избирателей", "Об учреждении и вещании телевидения и радио", "О прессе" и т. д.[6]).
Естественно, Конституция не признает многонациональный характер населения страны, называя всех граждан Турции (этнических курдов, греков, грузин, черкесов, арабов и др.) турками. Именно "турецкой нации", согласно Конституции, "полностью и безусловно" принадлежит суверенитет (ст. 6).
Приведенные правовые нормы активно используются в правоприменительной практике, в частности, в деятельности Конституционного суда Турецкой Республики. Иллюстрацией может служить дело Социалистической партии (СП), основанной 01.02.88 и распущенной решением Конституционного суда 25.10.92. Чем же руководствовались турецкие власти, принимая решение о роспуске очередной политической партии?[7]
По их мнению, деятельность СП свидетельствовала о том, что ее цели несовместимы с фундаментальными конституционными принципами Турции. Из заявлений руководителей партии было очевидно, что СП "признает за гражданами курдского происхождения статус "нации" и "народа", что она выступала за учреждение федерации, не исключая даже создания федеральных образований…". Конституционный суд в своем решении отметил, что "делая различие между двумя нациями - курдами и турками", руководители СП утверждали, что наличие национальных меньшинств в Турции должно привести к созданию курдско-турецкой федерации "в ущерб единству турецкой нации". В области идеологии СП, по утверждению Конституционного суда, была противницей "национализма Ататюрка, важнейшего принципа, на котором зиждется Турецкая Республика". В итоге, согласившись с Генеральным прокурором в том, что деятельность СП направлена "на подрыв единства нации", что она нарушает ряд статей Конституции Турции, Конституционный суд распустил СП. Таким образом, то, что в других государствах Европы считается обычной политической программой легально функционирующей партии, в Турции признается подрывом "единства турецкой нации"[8].
Надо обратить внимание на то, что основанное на Конституции избирательное законодательство Турции по сути не оставляет шансов гражданам других национальностей быть адекватно представленными в парламенте страны. Так, согласно Закону 1983 г. "О выборах членов Великого национального собрания", "партии не получают депутатских мандатов, если не набрали на выборах более 10% действительных голосов в стране". Следует особо подчеркнуть, что установленный порог является наиболее высоким в Европе и приводит к функционированию наименее представительного парламента. Например, по итогам выборов 2002 г. "45,3% избирателей - примерно 14,5 млн человек - совершенно не были представлены в нем"[9]. Речь в данном случае идет о курдском населении, поскольку архиважной задачей турецких военных является недопущение в парламент партий, представляющих интересы именно курдского большинства восточных провинций Турции. Так, созданная курдами партия DEHAP (Народная демократическая партия), несмотря на противодействие властей, на парламентских выборах 2002 г. набрала только в одной из курдских провинций почти 46% голосов, однако депутатских мандатов она не получила. Незавидной является судьба даже тех курдских депутатов, которым удается "прорваться" в Парламент страны. Так, в 1994 г. были лишены неприкосновенности и осуждены все 13 членов Демократической партии, избранных депутатами Парламента Турции от Курдистана, в том числе Лейла Зана, впоследствии награжденная высшей наградой Европарламента Международной премией имени А.Сахарова.
Уголовный кодекс Турции (далее - УК) был принят 01.03.26 под влиянием Уголовного кодекса фашисткой Италии. В соответствии со ст. 159 УК, наказывается сроком до 6 лет тот, кто публично высказывает "оскорбления или поношения в адрес турецкой нации, Республики, Великого Национального Собрания, Правительства, Вооруженных сил и сил безопасности государства или судебных властей"[10]. При этом наказание увеличивается от одной трети до половины, если "оскорбление турецкой нации" нанесено гражданином Турции за рубежом. По этой скандальной статье к уголовной ответственности привлекались многие известные люди, в том числе Нобелевский лауреат, писатель Орхан Памук за то, что он назвал резню армян в бывшей Османской империи и уничтожение более 30 тыс. курдов в современной Турции геноцидом.
К сказанному следует добавить, что по ст. 159 УК ответственность наступает даже тогда, когда при совершении вышеперечисленных действий "не был назван конкретный адрес" или "бранные выражения" публично высказаны "в адрес законов Турецкой Республики или постановлений Великого Национального Собрания"[11].
Часть 2 ст. 312 УК Турции объявляет наказуемыми действия того, кто "открыто подстрекает людей к вражде по расовым, религиозным, конфессиональным или региональным признакам". На практике по этой статье наказываются лица, говорящие о существовании в Турции курдов, и те, кто выступает за более активную роль в жизни общества ислама. Например, в 1998 г. за "подстрекательство к расовой ненависти" сроком на один год был осужден президент крупнейшей правозащитной организации Турции "Ассоциация прав человека" (HRA) А.Бирдал. Ему вменили речь на митинге в День мира (1 сентября), во время которого он говорил о мире и братстве между турками и курдами.
Антитеррористический закон от 12.04.91 № 3713 содержит пресловутую ст. 8, по которой в Турции были осуждены тысячи людей, в том числе многие известные ученые, писатели, юристы, политики. Согласно данной статье, объявляются наказуемыми пропаганда, митинги, демонстрации и марши против "неделимой целостности государства, территории и нации". Наличие цели нарушения указанной "целостности" юридического значения не имеет (т.е. фактически речь здесь идет об объективном вменении). Наказанию в виде тюремного заключения и крупных штрафов подлежат как физические, так и юридические лица. При этом допускается заключение главных (ответственных) редакторов периодических изданий и временное запрещение деятельности провинившихся теле- и радиостанций.
Фактически любое упоминание в Турции о курдской проблеме влечет ответственность по Антитеррористическому закону. Так, один из самых известных турецких писателей Яшар Камаль был осужден за то, что в интервью немецкому журналу "Der Spiegel" говорил о существовании в Турции вышеназванной проблемы.
Под давлением Совета Европы Парламент страны в 1996 г. слегка изменил редакцию ст. 8. В частности, признаком предусмотренного ею преступления стало намерение (цель) нарушения "целостности государства, территории и нации". Кроме того, сроки тюремного заключения были сокращены с 5 до 3 лет. Однако от этого Антитеррористический закон, по мнению многих европейских и турецких наблюдателей, не перестал находиться в вопиющем противоречии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. В частности, с призывом к властям Турции изменить ст. 8 данного Закона, а также ст. 312 УК обратился Совет Европы, по мнению которого данные нормы "в своей нынешней нечеткой формулировке открывают дверь государственному произволу в отношении лиц, совершивших "преступление мысли" (резолюция 1256 (2001)[12].
Международное право
В 2005 г. наибольшее количество жалоб (538), коммуницированных ЕСПЧ властям, было адресовано Турции (на втором месте - Украина с 269 жалобами). Решений о приемлемости жалоб для рассмотрения по существу также больше всех ЕСПЧ принял в отношении Турции - 276[13].
По итогам работы Страсбургского суда за 2006 г., в 312 жалобах против Турции были выявлены нарушения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (тогда как у занимающей второе место Словении таких жалоб было всего 185). Турция стала рекордсменом по количеству нарушений по вопросам права на жизнь; прав на свободу и личную неприкосновенность; права собственности; бесчеловечных и унижающих достоинство человека обращений; отсутствия эффективного государственного расследования[14].
В решении по одному из дел ЕСПЧ, осуждая "чрезмерное" нарушение Турцией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, констатировал: "Многочисленность террористических актов не может служить оправданием произвола органов власти"[15].
Предоставление государственным органам чрезвычайно широких полномочий в борьбе с терроризмом, а главное - отсутствие какого-либо контроля за их деятельностью серьезнейшим образом подрывают международный имидж Турции. Так, в ряде своих решениях ЕСПЧ признал, что силы безопасности этого государства виновны "в изувечении тел после смерти потерпевших" (были отрезаны ушные раковины попавших в плен курдских повстанцев)[16]. Жестокость совершения этих действий ЕСПЧ квалифицирована как унижающее достоинство человека обращение.
Решительность и жестокость турецкой полиции по отношению к мирным демонстрантам - общеизвестный факт. Комментируя разгон демонстрации, организованной Ассоциацией прав человека, с применением слезоточивого газа, ЕСПЧ указал: "Европейский суд удивлен нетерпеливостью полиции, стремившейся положить конец демонстрации, организованной Ассоциацией прав человека. Если демонстранты не допускают актов насилия, публичным властям следовало проявлять определенную степень терпимости по отношению к мирным собраниям. Применение силы полицией не было соразмерным инеобходимым для предотвращения беспорядков"[17].
Вместе с тем общеизвестен и другой факт - снисходительность турецкой Фемиды в отношении провинившихся военных и полицейских. Так, по достаточно редкому делу, где заявителем выступал подвергшийся жестокому обращению в отделении полиции 12-летний мальчик, ЕСПЧ указал, что при применении и толковании законодательства страны в отношении полицейских турецкий суд использовал "свободу усмотрения в целях смягчения наказания за особо тяжкие преступные действия вместо того, чтобы продемонстрировать их нетерпимость"[18]. По делу Гёчмена, который, находясь под стражей, признался, что является членом РПК, ЕСПЧ выразил сожаление, что до рассмотрения дела по существу суд не дал оценку значению, которое должно придаваться признанию, "полученному при содержании заявителя в полицейском изоляторе и оспоренному в суде" (согласно медицинскому заключению, на теле заявителя выявлены многочисленные следы насилия)[19]. Показателен и следующий пример. В 1996 г. Эсен и еще 16 других лиц подали жалобу на полицейских, проводивших их допрос в полицейском управлении. Только через 6 лет суд признал действия полицейских по отношению к ним пыткой, назначив им краткосрочные сроки наказания. Однако в марте 2004 г. кассационный суд решил, что сроки давности привлечения к ответственности полицейских истекли, вследствие чего их осуждение утратило силу. По мнению ЕСПЧ, "неотложные меры властей в делах, связанных с утверждениями о ненадлежащем обращении, имеют существенное значение длясохранения общественного доверия к их приверженности верховенству права и предупреждения подозрений в сговоре или терпимости по отношению к незаконным актам"[20].
Еще одна сфера беззакония и произвола - это турецкие тюрьмы. Например, перехват и уничтожение писем, адресованных лицам, отбывающим наказание "за принадлежность к террористической организации", или от них являются нормой поведения для тюремной администрации. По делу двух заявителей, отбывающих наказание в турецкой тюрьме, ЕСПЧ отклонил доводы властей Турции и принял такое решение: "Перехват частных писем, "имевших целью подрыв авторитета властей" или "содержавших сведения, имевшие целью подрыв авторитета тюремной администрации", не был "необходим в демократическом обществе"[21].
Разрушения населенных пунктов, произвольное изъятие земельных участков и их минирование на востоке Турции прибрели массовый характер. Например, в течение почти 10 лет, с 1994 по 2003 гг., власти отказывали большой группе лиц в возвращении в их деревню под предлогом терактов, случавшихся в ее окрестностях. Это лишило заявителей всех средств к существованию[22]. В другом случае земельный участок был заминирован в 1950-х гг. и с тех пор использовался военными без какой-либо компенсации его собственникам[23].
На заминированных властями полях уже погибло множество людей, однако государство не спешит с компенсацией ущерба. В одном из таких случаев 9-летний мальчик, который пас овец, последовал на минное поле за овцой и вследствие взрыва противопехотной мины потерял ногу. Турецкий суд отклонил иск родителей, тогда как ЕСПЧ, удовлетворив его, указал следующее: "Размещая мины на участке, постоянно используемом местным жителями в качестве пастбища, где дети пасли скот, и огородив его двумя рядами колючей проволоки, которые не могли помешать детям проникать в запретную зону, власти не приняли мер безопасности, необходимых для обеспечения защиты от риска гибели или ранения"[24].
В сложившихся условиях органы правосудия Турции способны на решения, прецедентов которых вряд ли можно отыскать. В одном случае достаточно мягко, можно сказать дипломатично, ЕСПЧ назвал "чрезмерной" продолжительность уголовного дела в отношении заявителя, производство по которому велось в течение 13 лет. Все это время заявитель, подозреваемый в причастности к РПК, содержался в предварительном заключении[25]. На протяжении 15 лет продолжалось производство по делу постоянно проживающего в Германии гражданина Турции, обвиненного "в ведении сепаратистской деятельности против государства за пределами страны"[26]. Несмотря на вынесенное постановление суда о том, что в его действиях отсутствует состав преступления ("членство в террористической организации"), он еще 8 месяцев оставался в тюрьме[27].
В отечественной литературе высказано мнение о том, что решения ЕСПЧ по делам, в которых ответчиком выступает Турция, являются примером "двойных стандартов" в оценке терроризма[28]. Как нам представляется, подобное мнение не учитывает истинного положения дел в Турции, включая ее прежнее и действующее законодательство. В Европе есть и другие государства-жертвы "этнического терроризма", например, Россия, Великобритания, Испания. Однако, в отличие от Турции, ни одно из них не имеет в своем законодательстве даже намека на ограничение прав и свобод этнических меньшинств.
Что же касается практики применения законодательства, то некоторые приведенные выше решения ЕСПЧ не оставляют сомнений в том, что в сфере правосудия у турецкого государства существует такое большое количество проблем, полное решение которых в обозримом будущем вряд ли возможно.
"Турецкий опыт" борьбы с терроризмом, по нашему мнению, порочен и поэтому не может быть предметом подражания, в том числе для России, хотя бы потому, что России ее международный имидж никогда не был безразличен.
1. Требин М.П. Терроризм в ХХI веке. Минск, 2003. С. 369.
2. РПК была создана в 1978 г., однако вооруженную борьбу начала только после военного переворота 1982 г., когда репрессии армии и полиции в Турецком Курдистане достигли наибольшего размаха. Именно тогда в связи с тотальными нарушениями прав человека с беспрецедентной межгосударственной жалобой на Турцию в Европейскую комиссию по правам человека обратились сразу пять государств: Франция, Дания, Нидерланды, Норвегия и Швеция.
3. Тексты статей здесь и далее приводятся по книге: Конституция Турецкой Республики // Конституции государств Европы. М., 2001. Т. 3. С. 222-286.
4. Ст. 1 Конституции Турции закрепляет республиканскую форму правления; ст. 2 характеризует Турцию как демократическое, светское и социальное государство, "верное национализму Ататюрка", базирующееся на фундаментальных принципах, сформулированных в преамбуле; ст. 3 гласит о "неделимости" турецкого государства, его территории и нации, а также о языке, флаге, гимне и столице государства.
5. Таким законом является Закон № 2923 "О преподавании и изучении иностранных языков". Согласно ст. 2 этого акта, Совету Министров Турции предоставлено право определения перечня иностранных языков, которые можно преподавать турецким гражданам. Свое решение Совет Министров принимает на основании рекомендаций Национального Совета Безопасности, органа, в котором высшие армейские чины Турции составляют большинство. Решением от 20.03.92 № 92/2788 Совет Министров разрешил преподавание в турецких образовательных учреждениях английского, французского, немецкого, русского, итальянского, испанского, арабского, японского и китайского языков. Родной язык 20 млн граждан Турции - курдов в этом перечне отсутствует.
6. Законодательство Турции стоит на страже не только турецкого языка. Не обойдены вниманием также нетурецкие имена и названия, фильмы и спектакли. Так, Закон "О провинциальной администрации" предписывает, что нетурецкие названия деревень (сел), "вызывающие беспорядки", Министерством внутренних дел страны подлежат немедленной замене на турецкие (ст. 2/d/2), а Закон "Об обязанностях и ответственности полиции" предоставляет полиции право запретить показ фильмов, спектаклей и представлений, если они вредят "неделимому единству государства, территории и нации" (ст. 8).
7. По количеству запрещенных партий - около 30 - Турция не имеет конкурентов.
8. Европейский Суд по правам человека. Избранные решения в 2-х томах. М., 2000. Т. 2. С. 496-508.
9. Юмак и Садак против Турции // Бюл. Европейского Суда по правам человека. 2007. № 7. С. 74-75.
10. Здесь и далее тексты статей УК приводятся по книге: Уголовный кодекс Турции. СПб., 2003.
11. В турецкую тюрьму можно угодить не только за "оскорбления", в частности, ныне здравствующих чиновников. Отдельным актом (Закон от 25.07.1951 "О преступлениях против Ататюрка") предусмотрено наказание в виде тюремного заключения на срок от 1 до 3 лет за оскорбление памяти покойного Ататюрка.
12. Безусловно, обнадеживают отдельные заявления новых лидеров Турции (бывших "исламистов" Гюля и Эрдогана) о твердом намерении приблизить законодательство своей страны к европейским стандартам. Однако только время может подтвердить или опровергнуть, насколько искренними являются эти слова турецкого руководства.
13. Бюл. Европейского Суда по правам человека. 2006. № 2. С. 2.
14. Обзор деятельности Европейского Суда по правам человека в 2006 году // Бюл. Европейского Суда по правам человека. 2007. № 5. С. 149-150.
15. Нурей Сен против Турции // Вестник публичного права. 2004. № 5. С. 29.
16. См., например: Акпинар и Алтун против Турции // Бюл. Европейского Суда по правам человека. 2007. № 8. С. 12-13.
17. Ойя Атаман против Турции // Там же. № 6. С. 48.
18. Оккали против Турции // Там же. № 4. С. 15.
19. Гёчмен против Турции // Там же. № 4. С. 24-25.
20. Хусейн Эсен против Турции // Там же. № 2. С. 54-56.
21. Экинджи и Акалин против Турции // Там же. № 7. С. 44.
22. Доган и другие против Турции // Там же. № 2. 68-69.
23. Ари и другие против Турции // Там же. № 10. С. 43-44.
24. Паша и Эркан Эрол против Турции // Там же. № 6. С. 16-17.
25. Якишан против Турции // Там же. № 9. С. 38-39.
26. Илетмиш протии Турции // Там же. 2006. № 6. С. 11-13.
27. Текин Йылдыз против Турции // Там же. № 5. С. 19-20.
28. Устинов В.В. Международный опыт борьбы с терроризмом: стандарты и практика. М., 2002. С. 252-254.
Кочои Самвел Мамадович. Доктор юридических наук. В 1994 г. назначен деканом Кировского факультета Московской государственной юридической академии (МГЮА), с 1998 г. - директор Института МГЮА в г. Кирове. С 2000 г. - профессор кафедры уголовного права МГЮА, с 2007 г. - заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Института МГЮА в г. Кирове. Академик Российской академии естественных наук, почетный работник юстиции России, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации. Главный редактор журнала "Право и практика".
|
