Журнал "Право и безопасность"

Номер - 1 2001г.

Надо ли евреям обижаться на Солженицына

Бовин А.Е.

Я не принадлежу к поклонникам А.И. Солженицына. "Архипелаг ГУЛАГ" - это, конечно, подвиг. "Один день Ивана Денисовича" - глубокая литература. Дальше - мельче. Многороманная эпопея, сквозь которую приходится продираться, как сквозь джунгли, - свидетельство не столько литературного таланта, сколько фантастической работоспособности и потрясающей целеустремлённости. И свидетельство идеологии, которая далека от либерально-демократических устремлений нашего времени. "Телёнок" и "Зёрнышко" показывают нам, к сожалению, человека самовлюблённого и поэтому очень обидчивого. А то, что иногда приходится читать или слышать сегодня, заставляет сомневаться в том, что Солженицын отдаёт себе отчёт в том, куда его забросила жизнь и что эта самая жизнь собою представляет. Здесь. В России.

С учётом вышесказанного я без особого энтузиазма открыл новую книгу Солженицына "Двести лет вместе (1795 - 1995)". Книгу о русско-еврейских взаимоотношениях. Мне было бы неприятно, если бы антисемитский подтекст публицистики Солженицына поднялся до уровня текста. Но этого не обнаружил. Обнаружил другое. Автор совершенно сознательно, целенаправленно пытается преодолеть свой же субъективизм и явить читателям объективный подход, преодолевающий вековечную конфронтацию "филий" и "фобий".

Психологическая перестройка, если я не обманулся, заслуживает уважения. Но не только в психологии дело. Солженицын рискнул взяться за тему чрезвычайно деликатную. И деликатную не по своему содержанию, не по своему существу, а по своему положению на стыке, на пересечении веками сформированных пристрастий, предрассудков, симпатий и антипатий. Объективность? Теоретически она возможна. Практически же допуски минимальны. Страсти настолько накалены, что "шаг вправо - шаг влево" и стреляют...

Однако Солженицын не испугался. Собрал и систематизировал огромный материал. Столкнул разные позиции, различные оценки. Заставил вновь и вновь задуматься над привычными пропагандистскими клише. Собственно, заставляют задуматься не столько мысли, оценки автора (он чрезвычайно скуп по этой части), сколько мысли и оценки "свидетелей". Строго говоря, работа Солженицына - это не научное исследование, а, скорее, околонаучная публицистика. Набор цитат, насажанных на хронологический шампур и по-разному оценивающих одно и то же событие, один и тот же факт. Создаётся своего рода стереоскопический эффект, позволяющий лучше видеть свет и тени.

Вполне допускаю, что Солженицын не всегда точен в подборе "свидетелей" и, соответственно, цитат. Где-то ошибся, где-то слукавил. Но мне трудно допустить, что любой претендующий на объективность набор исторических свидетельств даст принципиально иную картину русско-еврейских взаимоотношений. И тем более трудно допустить, что Солженицын опустился до того, чтобы оправдывать российский антисемитизм и русских антисемитов.

Но: "шаг влево - шаг вправо". Стрелять начали. От бедра, веером. "Юдофобский мусор". "Помои антисемитской лжи". "Бездарный труд". На таком уровне спорить не о чем. Плюнул и пошёл дальше. Я и пошёл. Так и шёл. Пока не получил "Международную еврейскую газету" № 32. В ней на двух полосах беседа главного редактора "МЕГ" Танкреда Голенпольского с не менее главным редактором газеты "Завтра" Владимиром Бондаренко. Не знаю, кто кроме Солженицына мог бы усадить этих двух главных за один стол. Может быть, Путин? Да и то вряд ли...

Голенпольский - интеллигент. Не стреляет. Не ругается. Вежливо говорит, что книга Солженицына вызвала у него "отторжение". И выносит вердикт: "просвещённый антисемитизм".

Рассмотрим аргументы.

Аргумент первый. Тенденциозный, само собой, подбор цитат. Я уже говорил об этом. Аргумент начнёт работать при предъявлении подбора цитат нетенденциозного.

Аргумент второй. Автор использует "давно навязшие в зубах стереотипы и мифы". К ним относятся:
-евреи спаивали православных мужиков,
-евреи не работали на земле,
-евреи уклонялись от военной службы,
-евреи были застрельщиками Октябрьской революции.

Доводы - блеск! Предположим, я держу шинок, но ведь я не заставляю своих "прихожан" всё пропивать… Или ещё: и там, где не было евреев, всё равно пили. Конечно, пили и, конечно, не заставляли. Но речь-то идёт о другом: там, где жили евреи, практически вся виноторговля была в их руках. Таков факт. Вокруг этого факта можно устраивать всяческие танцы, но Солженицын в них не участвует. И даже приводит "цитату" из Лескова: "В великорусских губерниях, где евреи не живут, число судимых за пьянство, равно как и число преступлений, совершённых в пьяном виде, постоянно гораздо более, чем число таких же случаев в черте еврейской осёдлости". Тенденциозно?

Насчёт земледелия доводы Голенпольского столь же блестящи. Плохие законы и налоги не дали евреям развернуться в Малороссии, показать класс на земле. Немецким колонистам дали, евреям - нет. А вот в Палестине они развернулись. И в Биробиджане. Биробиджан сразу откладываю в сторону. Ибо нет слов. Палестина - да, серьёзно. Но ведь мотивировка совсем другая. Да и деваться было некуда. Не то, что в Малороссии, - можно сбежать в родное местечко к привычным и более доходным занятиям. "Рыбка ищет, где глубже…" Или это тоже "стереотип"?

Армия. Разумеется, был Трумпельдор, были другие герои. Но мне как-то даже неудобно объяснять коллеге Голенпольскому, что не в героях дело. Дело в элементарной статистике. Дело в том, что число евреев, уклонявшихся от призыва, сбегавших из армии, было (относительно) гораздо больше числа русских. Почему? Это опять же другой вопрос, ответ на который, я уверен, известен Голенпольскому. Остаётся - из "стереотипов" - революция. Возражение Голенпольского: "Действительно, среди лидеров (революции - А.Б.) много евреев, но ведь не народ же?" И дальше перечисляются евреи в "контрреволюции": и среди меньшевиков они были, и среди эсеров, и среди белых, и за границу бежали многие.

Вот это - "не народ же?" - будем считать аргументом третьим. Где здесь логика? Утверждение, что евреи активно участвовали в революции или активно занимались винными промыслами, вовсе не тождественно утверждению, что "всё еврейство", весь "народ" еврейский этим занимались. Вспоминая годы своей работы в Израиле, я писал, что евреи часто опаздывают. Хорошо, что Голенпольский не читал мою книжку, а то пришлось бы мне ходить в антисемитах: ещё бы - "всё еврейство" опаздывает.

Отвечая тем, кто считал, что революция 1905 года - это "злобная еврейская затея", "часть мирового иудо-масонского заговора", что именно евреи помешали России подняться к зениту мировой славы и могущества, Солженицын пишет: главная причина "неудач отдельных лиц или государственных образований" не заговоры, а человеческие слабости. И продолжает: "Наши русские слабости и определили печальную нашу историю, под уклон от бессмыслицы никонианского раскола, жестоких петровских безумств и уродств, и через национальный обморок послепетровской чехарды, вековую трату русских сил на внешние, чужие задачи, столетнее зазнайство дворянства и бюрократическое костенение сквозь 19-й век. Не посторонний заговор был, что мы покинули наше крестьянство на вековое прозябание. Не посторонний заговор был, что величавый и жестокий Петербург подавил тёплую малороссийскую культуру. Не посторонний заговор был, что по четыре министерства не могли рассудить, кому же из них принадлежит какое-нибудь дело, и годами изморочно прокручивали его по четырём кругам, ещё в каждом от помощника столоначальника до министра. Не посторонний заговор был, что один за другим наши императоры не понимали темпа мирового развития и истинных требований времени.

Нет, никак нельзя сказать, что евреи "устроили" революцию Пятого или Семнадцатого годов, как не устраивала их и ни одна другая, в целом, нация. Да и ни русские, ни украинцы, в целом, как нация, не устраивали еврейских погромов".

Цитату я подобрал тенденциозно, но вроде бы по делу.

Так обстоит дело со "стереотипами".

Удивительно, что, увлекаясь частностями, Голенпольский обошел главную, на мой взгляд, мысль Солженицына. Её можно выразить так: плохо жилось евреям в царской России, но вовсе не так плохо как принято изображать во всякого рода "мифах" и "стереотипах". А теперь слова Солженицына: "Утвердилось говорить: преследование евреев в России. Однако - слово не то. Это было не преследование, это была: череда стеснений, ограничений, да, досадных, болезненных, даже и вопиющих".

Различение между "преследованиями" и "ограничениями" (даже вопиющими) встретило особенно много возражений. Какое же "жидоморство" без преследований? Тут я хочу взять паузу. Пока мы имеем только 1-ю часть работы Солженицына - до 1917 года. Сдаётся, что содержание части 2-й - после 1917 года - позволит лучше понять мысль Солженицына и увидеть, чем даже болезненные стеснения отличаются от преследований.

Книга Солженицына напоминает нам о том, что антисемитизм в России - это не еврейский вопрос. Это - русский вопрос. И я надеюсь, что серьёзный разговор о двухстах годах, которые "вместе", поможет нам избавиться от унижающих нас комплексов и тем самым сузит место для антисемитизма в наших душах. Возможно, и евреям полегчает. Они увидят нашу общую историю без привычных идеологических добавок.

Под занавес хотелось бы высказать две беспокоящих меня мысли.

Первая. Никогда не думал, что окажусь в одном окопе с газетой "Завтра". Успокаиваю себя тем, что дважды два - для всех четыре. Но как-то не успокаивает до конца.

Вторая. Просидев шесть с половиной лет в Израиле, проштудировав кучу книг по еврейской истории, я думал, что немножко освоился с еврейским менталитетом. И мне казалось, что нормальный современный еврей не имеет оснований обижаться на Солженицына. И тем более не должен заталкивать его к антисемитам. Но если критики Солженицына правы, значит, я ошибался. Выходит, я - антисемит. И тогда придётся выписывать "Завтра".

И чтобы кончить на мажоре опять цитирую Солженицына и опять тенденциозно. "Роль маленького, но энергичного еврейского народа в протяжной и раскидистой мировой истории - несомненна, сильна, настойчива и даже звонка. В том числе и в русской истории. Однако она остаётся - исторической загадкой для всех нас.

И для евреев - тоже.

Эта странная миссия отнюдь не приносит счастья им".

С нетерпением жду вторую часть книги. Загадка, которую разгадывают много веков, всё ещё ждёт своего решения. Спасибо Солженицыну, что напомнил об этом. Жили мы вместе и будем жить вместе.

Надо ли евреям обижаться на Солженицына | Журнал "Право и безопасность" | http://www.dpr.ru

Журнал "Право и безопасность"

Номер - 1 2001г.

Надо ли евреям обижаться на Солженицына

Бовин А.Е.

Я не принадлежу к поклонникам А.И. Солженицына. "Архипелаг ГУЛАГ" - это, конечно, подвиг. "Один день Ивана Денисовича" - глубокая литература. Дальше - мельче. Многороманная эпопея, сквозь которую приходится продираться, как сквозь джунгли, - свидетельство не столько литературного таланта, сколько фантастической работоспособности и потрясающей целеустремлённости. И свидетельство идеологии, которая далека от либерально-демократических устремлений нашего времени. "Телёнок" и "Зёрнышко" показывают нам, к сожалению, человека самовлюблённого и поэтому очень обидчивого. А то, что иногда приходится читать или слышать сегодня, заставляет сомневаться в том, что Солженицын отдаёт себе отчёт в том, куда его забросила жизнь и что эта самая жизнь собою представляет. Здесь. В России.

С учётом вышесказанного я без особого энтузиазма открыл новую книгу Солженицына "Двести лет вместе (1795 - 1995)". Книгу о русско-еврейских взаимоотношениях. Мне было бы неприятно, если бы антисемитский подтекст публицистики Солженицына поднялся до уровня текста. Но этого не обнаружил. Обнаружил другое. Автор совершенно сознательно, целенаправленно пытается преодолеть свой же субъективизм и явить читателям объективный подход, преодолевающий вековечную конфронтацию "филий" и "фобий".

Психологическая перестройка, если я не обманулся, заслуживает уважения. Но не только в психологии дело. Солженицын рискнул взяться за тему чрезвычайно деликатную. И деликатную не по своему содержанию, не по своему существу, а по своему положению на стыке, на пересечении веками сформированных пристрастий, предрассудков, симпатий и антипатий. Объективность? Теоретически она возможна. Практически же допуски минимальны. Страсти настолько накалены, что "шаг вправо - шаг влево" и стреляют...

Однако Солженицын не испугался. Собрал и систематизировал огромный материал. Столкнул разные позиции, различные оценки. Заставил вновь и вновь задуматься над привычными пропагандистскими клише. Собственно, заставляют задуматься не столько мысли, оценки автора (он чрезвычайно скуп по этой части), сколько мысли и оценки "свидетелей". Строго говоря, работа Солженицына - это не научное исследование, а, скорее, околонаучная публицистика. Набор цитат, насажанных на хронологический шампур и по-разному оценивающих одно и то же событие, один и тот же факт. Создаётся своего рода стереоскопический эффект, позволяющий лучше видеть свет и тени.

Вполне допускаю, что Солженицын не всегда точен в подборе "свидетелей" и, соответственно, цитат. Где-то ошибся, где-то слукавил. Но мне трудно допустить, что любой претендующий на объективность набор исторических свидетельств даст принципиально иную картину русско-еврейских взаимоотношений. И тем более трудно допустить, что Солженицын опустился до того, чтобы оправдывать российский антисемитизм и русских антисемитов.

Но: "шаг влево - шаг вправо". Стрелять начали. От бедра, веером. "Юдофобский мусор". "Помои антисемитской лжи". "Бездарный труд". На таком уровне спорить не о чем. Плюнул и пошёл дальше. Я и пошёл. Так и шёл. Пока не получил "Международную еврейскую газету" № 32. В ней на двух полосах беседа главного редактора "МЕГ" Танкреда Голенпольского с не менее главным редактором газеты "Завтра" Владимиром Бондаренко. Не знаю, кто кроме Солженицына мог бы усадить этих двух главных за один стол. Может быть, Путин? Да и то вряд ли...

Голенпольский - интеллигент. Не стреляет. Не ругается. Вежливо говорит, что книга Солженицына вызвала у него "отторжение". И выносит вердикт: "просвещённый антисемитизм".

Рассмотрим аргументы.

Аргумент первый. Тенденциозный, само собой, подбор цитат. Я уже говорил об этом. Аргумент начнёт работать при предъявлении подбора цитат нетенденциозного.

Аргумент второй. Автор использует "давно навязшие в зубах стереотипы и мифы". К ним относятся:
-евреи спаивали православных мужиков,
-евреи не работали на земле,
-евреи уклонялись от военной службы,
-евреи были застрельщиками Октябрьской революции.

Доводы - блеск! Предположим, я держу шинок, но ведь я не заставляю своих "прихожан" всё пропивать… Или ещё: и там, где не было евреев, всё равно пили. Конечно, пили и, конечно, не заставляли. Но речь-то идёт о другом: там, где жили евреи, практически вся виноторговля была в их руках. Таков факт. Вокруг этого факта можно устраивать всяческие танцы, но Солженицын в них не участвует. И даже приводит "цитату" из Лескова: "В великорусских губерниях, где евреи не живут, число судимых за пьянство, равно как и число преступлений, совершённых в пьяном виде, постоянно гораздо более, чем число таких же случаев в черте еврейской осёдлости". Тенденциозно?

Насчёт земледелия доводы Голенпольского столь же блестящи. Плохие законы и налоги не дали евреям развернуться в Малороссии, показать класс на земле. Немецким колонистам дали, евреям - нет. А вот в Палестине они развернулись. И в Биробиджане. Биробиджан сразу откладываю в сторону. Ибо нет слов. Палестина - да, серьёзно. Но ведь мотивировка совсем другая. Да и деваться было некуда. Не то, что в Малороссии, - можно сбежать в родное местечко к привычным и более доходным занятиям. "Рыбка ищет, где глубже…" Или это тоже "стереотип"?

Армия. Разумеется, был Трумпельдор, были другие герои. Но мне как-то даже неудобно объяснять коллеге Голенпольскому, что не в героях дело. Дело в элементарной статистике. Дело в том, что число евреев, уклонявшихся от призыва, сбегавших из армии, было (относительно) гораздо больше числа русских. Почему? Это опять же другой вопрос, ответ на который, я уверен, известен Голенпольскому. Остаётся - из "стереотипов" - революция. Возражение Голенпольского: "Действительно, среди лидеров (революции - А.Б.) много евреев, но ведь не народ же?" И дальше перечисляются евреи в "контрреволюции": и среди меньшевиков они были, и среди эсеров, и среди белых, и за границу бежали многие.

Вот это - "не народ же?" - будем считать аргументом третьим. Где здесь логика? Утверждение, что евреи активно участвовали в революции или активно занимались винными промыслами, вовсе не тождественно утверждению, что "всё еврейство", весь "народ" еврейский этим занимались. Вспоминая годы своей работы в Израиле, я писал, что евреи часто опаздывают. Хорошо, что Голенпольский не читал мою книжку, а то пришлось бы мне ходить в антисемитах: ещё бы - "всё еврейство" опаздывает.

Отвечая тем, кто считал, что революция 1905 года - это "злобная еврейская затея", "часть мирового иудо-масонского заговора", что именно евреи помешали России подняться к зениту мировой славы и могущества, Солженицын пишет: главная причина "неудач отдельных лиц или государственных образований" не заговоры, а человеческие слабости. И продолжает: "Наши русские слабости и определили печальную нашу историю, под уклон от бессмыслицы никонианского раскола, жестоких петровских безумств и уродств, и через национальный обморок послепетровской чехарды, вековую трату русских сил на внешние, чужие задачи, столетнее зазнайство дворянства и бюрократическое костенение сквозь 19-й век. Не посторонний заговор был, что мы покинули наше крестьянство на вековое прозябание. Не посторонний заговор был, что величавый и жестокий Петербург подавил тёплую малороссийскую культуру. Не посторонний заговор был, что по четыре министерства не могли рассудить, кому же из них принадлежит какое-нибудь дело, и годами изморочно прокручивали его по четырём кругам, ещё в каждом от помощника столоначальника до министра. Не посторонний заговор был, что один за другим наши императоры не понимали темпа мирового развития и истинных требований времени.

Нет, никак нельзя сказать, что евреи "устроили" революцию Пятого или Семнадцатого годов, как не устраивала их и ни одна другая, в целом, нация. Да и ни русские, ни украинцы, в целом, как нация, не устраивали еврейских погромов".

Цитату я подобрал тенденциозно, но вроде бы по делу.

Так обстоит дело со "стереотипами".

Удивительно, что, увлекаясь частностями, Голенпольский обошел главную, на мой взгляд, мысль Солженицына. Её можно выразить так: плохо жилось евреям в царской России, но вовсе не так плохо как принято изображать во всякого рода "мифах" и "стереотипах". А теперь слова Солженицына: "Утвердилось говорить: преследование евреев в России. Однако - слово не то. Это было не преследование, это была: череда стеснений, ограничений, да, досадных, болезненных, даже и вопиющих".

Различение между "преследованиями" и "ограничениями" (даже вопиющими) встретило особенно много возражений. Какое же "жидоморство" без преследований? Тут я хочу взять паузу. Пока мы имеем только 1-ю часть работы Солженицына - до 1917 года. Сдаётся, что содержание части 2-й - после 1917 года - позволит лучше понять мысль Солженицына и увидеть, чем даже болезненные стеснения отличаются от преследований.

Книга Солженицына напоминает нам о том, что антисемитизм в России - это не еврейский вопрос. Это - русский вопрос. И я надеюсь, что серьёзный разговор о двухстах годах, которые "вместе", поможет нам избавиться от унижающих нас комплексов и тем самым сузит место для антисемитизма в наших душах. Возможно, и евреям полегчает. Они увидят нашу общую историю без привычных идеологических добавок.

Под занавес хотелось бы высказать две беспокоящих меня мысли.

Первая. Никогда не думал, что окажусь в одном окопе с газетой "Завтра". Успокаиваю себя тем, что дважды два - для всех четыре. Но как-то не успокаивает до конца.

Вторая. Просидев шесть с половиной лет в Израиле, проштудировав кучу книг по еврейской истории, я думал, что немножко освоился с еврейским менталитетом. И мне казалось, что нормальный современный еврей не имеет оснований обижаться на Солженицына. И тем более не должен заталкивать его к антисемитам. Но если критики Солженицына правы, значит, я ошибался. Выходит, я - антисемит. И тогда придётся выписывать "Завтра".

И чтобы кончить на мажоре опять цитирую Солженицына и опять тенденциозно. "Роль маленького, но энергичного еврейского народа в протяжной и раскидистой мировой истории - несомненна, сильна, настойчива и даже звонка. В том числе и в русской истории. Однако она остаётся - исторической загадкой для всех нас.

И для евреев - тоже.

Эта странная миссия отнюдь не приносит счастья им".

С нетерпением жду вторую часть книги. Загадка, которую разгадывают много веков, всё ещё ждёт своего решения. Спасибо Солженицыну, что напомнил об этом. Жили мы вместе и будем жить вместе.