Журнал "Право и безопасность"

Номер - 3 (16), Август 2005

Мусульманское право и борьба с международным терроризмом

Сюкияйнен Л.Р., ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН

Ислам и правовые средства борьбы с исламским экстремизмом

Необходимость разработки исламских (в том числе мусульманско-правовых) аспектов борьбы с терроризмом объясняется несколькими причинами. Главная из них заключается в том, что подавляющее большинство террористических актов в мусульманском мире, в странах Запада и в России осуществляют радикальные исламские (национальные и международные) организации и движения. Терроризм под исламскими лозунгами выступает в различных формах и имеет разнообразную направленность. Его целью, в частности, могут быть:

  • мусульмане, придерживающие отличных от воззрений террористов взглядов;
  • властные структуры в мусульманских странах, которые якобы отходят от исламских принципов;
  • политические противники исламских экстремистов внутри мусульманских стран;
  • немусульманские государства;
  • западная цивилизация в целом.

В зависимости от выбора цели исламский экстремизм и терроризм формулирует свою идейную программу и отбирает исламскую аргументацию, призванную обосновать его легитимность.

Само явление исламского терроризма известно со средневековья, но особенно широкие масштабы оно приобрело в XX в. В настоящее время это явление приобрело новые черты:

1) исламские радикалы получили возможность не просто распространять свои взгляды и совершать ограниченные террористические акции, но и реализовывать свои цели на глобальном уровне с использованием современных технологий и угрозой применения оружия массового поражения;

2) современный исламский терроризм еще недавно опирался на покровительство и прямую поддержку отдельных государств (например, режима талибов в Афганистане).

В России исламский экстремизм и терроризм начал заметно проявлять себя с середины 90-х гг. Достаточно быстро он стал представлять реальную угрозу национальной безопасности и государственным интересам России. Прежде всего это было связано с приданием сепаратистскому движению в Чечне религиозного исламского характера, включением исламского фактора в конфликт чеченского режима в период власти З.Яндарбиева и А.Масхадова с федеральным центром, а также с событиями в Дагестане, которые привели к военной операции против исламских экстремистов в августе 1999 г.

Исламский экстремизм и терроризм несет угрозу России в качестве как внутриполитического (теракты, совершаемые исламскими радикалами, захват заложников, угон самолетов и т.п.), так и внешнеполитического (участие иностранных наемников в терактах, подготовка боевиков за рубежом, финансовая помощь, миссионерская деятельность) факторов.

Террористическая деятельность отдельных мусульман или исламских организаций имеет неодинаковое отношение к исламу как религии и системе определенных идей. Непосредственно с ним связаны те действия, которые основываются на исламской идейно-теоретической базе либо преследуют объясняемые исламскими постулатами цели. Примером может служить вторжение боевиков-исламистов из Чечни в Дагестан в августе 1999 г. с целью создания исламского государства. В самом Дагестане немало терактов было совершено исламскими экстремистами, которые оправдывали свои действия концепцией джихада - войны против неверия ради утверждения исламского порядка. С осени 1999 г. операции чеченских боевиков-террористов обосновываются исламскими концепциями, а их поддержка из-за рубежа во многом объясняется «исламской солидарностью» с борцами против неверных. Кроме того, угроза национальным интересам и безопасности России со стороны радикальных организаций в странах Центральной Азии напрямую связана с теориями экстремистского ислама и планами создания исламского государства насильственным путем.

Все это дает основание для вывода об активном включении ислама как системы радикальных идей, принципов и целей в террористическую деятельность, а также о наличии реальной угрозы исламского экстремизма и терроризма для России. Причем после террористических актов, совершенных 11 сентября 2001 г. в США, исламский экстремизм отнюдь не снизил своей активности.

Правовая сторона государственной политики по противодействию исламскому экстремизму и терроризму реализуется прежде всего в применении действующего законодательства, которое создает в целом достаточную нормативную базу для пресечения этого явления и привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении террористической деятельности под исламским прикрытием. К исламским аспектам борьбы с терроризмом непосредственное отношение имеет ряд статей Уголовного кодекса РФ 1996 г. В частности, следует обобщить практику применения ст. 282 этого акта, устанавливающей ответственность за возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, и после ее изучения решить вопрос о целесообразности усиления такой ответственности. Нуждается в более последовательном применении ст. 63, п. 1е, которая относит к обстоятельствам, отягчающим наказание, совершение преступления по мотиву религиозной ненависти. Возможно расширение перечня таких обстоятельств за счет включения в него совершения преступления по мотиву реализации религиозных предписаний, а также привлечения к совершению преступления лиц с использованием религиозной аргументации и апелляции к религиозным чувствам.

Нуждается в анализе принятое в последнее время в некоторых республиках Северного Кавказа специальное законодательство о запрете экстремистской религиозной деятельности, связанной преимущественно с исламом, а также практики его применения. Отдельные положения этих актов могут быть учтены и федеральной законодательной властью. Это относится, в частности, к закону Республики Ингушетия о регулировании некоторых вопросов религиозной и миссионерской деятельности 1998 г., в котором предусмотрена административная ответственность за экстремистскую религиозную деятельность и пропаганду религиозной розни, дается определение экстремистской религиозной организации и устанавливается запрет деятельности таких организаций в любой форме, а также очерчиваются полномочия экспертно-консультативного органа по делам религий при правительстве республики по регулированию религиозной и миссионерской деятельности.

Одновременно должна быть дана принципиальная оценка принятому в сентябре 1999 г. Народным Собранием Республики Дагестан закону о запрете ваххабистской и иной экстремистской деятельности на территории республики. В соответствии с этим актом в Дагестане запрещается создание и функционирование ваххабистских и других экстремистских организаций, деятельность которых направлена на насильственное изменение конституционного строя, подрыв безопасности государства, нарушение общественной безопасности и общественного порядка, создание вооруженных формирований, пропаганду войны, разжигание национальной, расовой и религиозной розни, посягательство на права и свободы граждан, побуждение граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и совершению иных противоправных действий.

В правовом отношении этот акт несовершенен прежде всего потому, что в нем не содержится ничего нового по сравнению с действующим законодательством в отношении пресечения экстремистской деятельности религиозных объединений. Но самое главное заключается в том, что в нем без достаточных оснований используется термин «ваххабитский», которому придается не религиозный, а политический смысл. Причем в нем нет определения ваххабитской деятельности, которая рассматривается лишь как разновидность, одна из форм экстремистской деятельности вообще. Однако специальные признаки ваххабитской деятельности, которые позволяли бы отличать ее от иных форм экстремизма, не указываются, поскольку они вообще вряд ли могут быть названы. А без этого выделение ваххабитской деятельности в качестве самостоятельной лишается смысла. Более того, использование терминов «ваххабитская деятельность» и «ваххабитские объединения» вносит неопределенность и путаницу в действующее законодательство и мешает точному и юридически корректному его применению для пресечения экстремистской деятельности религиозных объединений.

Принятие внесенного законопроекта не только не усилит борьбу с религиозным экстремизмом и терроризмом, но и приведет к отходу от принципа строгой законности в борьбе с этим явлением, откроет путь для преследователей политических оппонентов и приверженцев иных взглядов по субъективному основанию - оценке их деятельности в качестве “ваххабитской”. Законодательный запрет ваххабизма проблему противодействия исламскому терроризму и экстремизму не решит, а в правовом отношении не содействует укреплению правовых основ политической системы России.

Наряду с совершенствованием законодательства и правоприменительной практики могут быть предприняты и иные шаги, касающиеся, в частности, работы правоохранительных органов по борьбе с исламским терроризмом. С этой целью полезно ввести в программы подготовки и повышения квалификации судей, сотрудников МВД и прокуратуры, работающих в исламских регионах России или занимающихся соответствующей категорией дел, учебные курсы по основам ислама, шариата и мусульманско-правовой культуры. Это особенно необходимо для республик Северного Кавказа. Кроме того, в системе учреждений юстиции, правосудия, МВД и прокуратуры полезно создать структуры, осуществляющие религиоведческую экспертизу, в том числе по вопросам ислама. Следует также принять меры (в том числе, возможно, законодательного порядка) по введению государственного контроля за направлением на учебу, в зарубежные исламские центры и за работой иностранных преподавателей, которые в российских религиозных и светских учебных заведениях преподают связанные с исламом дисциплины.

Одной из самых важных сторон борьбы с исламским экстремизмом и терроризмом является идейно-теоретический аспект. Его актуальность объясняется прежде всего тем, что из всех составляющих терроризма под исламскими лозунгами непосредственное отношение к исламу имеет именно указанный момент. Ведь прочность позиций исламского экстремизма и терроризма заключается не только в нерешенности политических, социально-экономических, национальных проблем, но и в его идейной базе, ориентирующейся на исламские концепции. Причем, если по другим направлениям борьбы с исламским экстремизмом (военному, финансовому, организационному, информационному) уже приняты достаточно эффективные меры, в том числе при опоре на широкое международное сотрудничество, то идейно-теоретическая сторона явления пока остается вне внимания российских властей - как на уровне ее общего осмысления, так и в плане принятия практических шагов. В итоге сегодня исламские концепции стоят на вооружении не у российского государства, а у сепаратистов, экстремистов и террористов. Без включения позитивного идейного потенциала ислама в арсенал государственных средств борьбы с терроризмом окончательно подорвать влияние исламских радикалов невозможно.

Актуальность этой задачи для власти связана также с тем, что российские духовные управления мусульман и иные исламские центры не проявляют достаточной активности и умения в идейном противоборстве исламскому терроризму, уходят от прямой полемики с исламскими радикалами по ключевым проблемам мусульманско-правовой теории, ограничиваясь общими декларациями. Необходимо также учитывать, что в целях идейного противостояния исламскому экстремизму и терроризму государство не может ограничиться поддержкой так называемого традиционного российского ислама, который на Северном Кавказе представлен суфизмом, а в Татаро-Башкирском регионе ассоциируется с джадидизмом (исламским модернизмом), поскольку эти формы исламской идеологии пока не готовы предложить действенную и убедительную идейную альтернативу взглядам исламских экстремистов и террористов.

Инициативу в разработке такой идейно-теоретической альтернативы должно взять на себя государство. Эта задача может быть решена, поскольку исламу как системе политических взглядов присущи не только радикализм, но и прямо противоположные принципы и ценности - умеренность, стремление к компромиссам, лояльность властям, толерантность, постепенность, совещательность и др. Особое место среди этих концепций занимают достижения мусульманско-правовой культуры - как классической и традиционной, так и современной, которые могут стать стержнем указанной идейной альтернативы позициям исламских террористов.

В решении этой задачи власть должна сотрудничать с религиозными исламскими центрами. Вместе с тем надо предусмотреть систему мер по контролю за содержанием читаемых в мечетях проповедей, используя для этого прямые контакты с духовными лидерами и возможности соответствующих структур по связям с религиозными объединениями при Правительстве и Президенте РФ.

Об идейных истоках международного терроризма

Формулирование идейно-теоретической альтернативы исламскому терроризму и экстремизму приобретает особую актуальность в связи с тем, что после террористических актов 11 сентября 2001 г. политический ислам вновь оказался в центре внимания не только ученых и журналистов, но и властных структур национального и международного уровней. Среди оценок его роли в этих событиях преобладает вывод о том, что именно ислам несет основную ответственность за распространение терроризма и политического экстремизма по всему миру.

Правда, лидеры международной антитеррористической коалиции, включая и российского президента, не упускают случая подчеркнуть, что война ведется против террористов, а не против ислама и мусульман. Конечно, следует поддержать эмоциональный призыв защитить от терроризма умеренный, цивилизованный ислам, который уже многие столетия существует на территории России. Но вывод о том, что «наш ислам - без ваххабитов, джихада и фанатиков-камикадзе», лишь обнажает весьма поверхностные знания российских СМИ об исламе, которые, впрочем, точно отражают устоявшиеся в общественном мнении представления о нем.

На словах отделить ислам от терроризма нетрудно, а на деле все обстоит гораздо сложнее. Ведь после сентябрьских событий и последовавших затем военных действий США угроза активизации исламского экстремизма повсюду в мире, в том числе в России, стала еще реальнее. Те исламские лидеры, которые утверждают, что ислам не имеет никакого отношения к терроризму, выдают желаемое за действительность. Такая связь есть и прослеживается прежде всего в идеологическом обосновании терроризма и экстремизма. Для этого используются давно известные исламские концепции джихада, отношения к неверным, пресечения греха и запрещенного шариатом, а также взаимоотношений правоверных с властью.

Так, в оправдание терроризма исламские экстремисты обращаются к Корану, в котором, в частности, говорится: «И убивайте многобожников, где бы вы их не обнаружили …О пророк! Борись с неверными и лицемерами и будь беспощаден к ним» (9:5, 73). Сторонники бескомпромиссной борьбы за утверждение ислама любой ценой приводят также высказывание пророка Мухаммада, которое якобы открывает путь насилию над неверными: «Мне было приказано сражаться с людьми, пока они не засвидетельствуют, что нет божества кроме Аллаха, а Мухаммад - Его посланник, не станут совершать молитву и вносить закят; если же они сделают это, то их жизнь и имущество окажутся под моей защитой, в противном случае с ними надлежит поступать по праву ислама, а суд над ними - в руках Всевышнего Аллаха».

Одновременно для обоснования возможности насилия над всеми, кто не подчиняется воле Аллаха, используется известная концепция, согласно которой мусульманин обязан побуждать всех следовать предписанному шариатом и предотвращать совершение запрещенного им. Этот принцип закреплен в ряде стихов Корана, который, например, гласит: «И образуется из вас община, которая будет призывать к добру, побуждать к предписанному и отвращать от запретного» (3:104). Порядок выполнения этой обязанности усматривают в следующих словах пророка: «Если кто-нибудь из вас увидит нечто запрещенное шариатом, то пусть изменит его своей рукой, а если не сможет сделать этого рукой, то пусть остановит грех своим языком, а если и так не сможет, то - хотя бы своим сердцем, и это будет самым слабым проявлением веры!». Естественно, для обоснования своих действий террористы делают акцент на первой части данного высказывания - предотвращении отклонений от шариата «рукой», т.е. насильственным путем.

Наконец, одно из центральных мест в идейной платформе сторонников терроризма под исламскими лозунгами занимает концепция непризнания любой власти, отходящей от предписаний шариата. В качестве основного аргумента в пользу такой позиции рассматривается положение Корана: «О вы, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику и вершителям дел из вас» (4:59). Исламские радикалы понимают это требование как категорический отказ подчиняться «неверной» власти. С этой целью они ссылаются и на другие стихи Корана: «И ни за что Аллах не дарует неверным победу над верующими» (4:141), «Не повинуйся неверным и упорно борись с ними при помощи Корана» (25:52).

Важно подчеркнуть, что террористы отказываются признавать власть, принадлежащую не только неверным, но и исламским правителям, если последние отклоняются от шариата. Для этого они обращаются, например, к такому изречению пророка Мухаммада: «Послушание и повиновение подданных властителю - его право по отношению к ним, если только он не приказывает греховное; если же приказывается греховное, то нет обязанности повиноваться ему». Именно в последнем случае любой мусульманин, считают исламские радикалы, вправе остановить правителя «рукой», т.е. с помощью силы. Более того, отошедшего от шариата правителя они приравнивают к неверным, чья жизнь не пользуется неприкосновенностью, а выступление против него считают джихадом. Одним из аргументов в пользу такого отношения к предавшей шариат власти считается фетва Ибн Теймийи, который относил монгольских завоевателей, ранее принявших ислам, но игнорировавших шариат, к неверным. На этом основании он допускал убийство не только самих нерадивых мусульман, но даже их родственников. Кстати говоря, данная фетва используется исламскими экстремистами для обоснования «законности» терактов против властей в ряде мусульманских регионов России, например в Дагестане.

Мусульманско-правовая мысль против экстремизма

Однако такие постулаты, играющие роль идейной базы терроризма под именем ислама, идут вразрез с иной трактовкой шариата, делающей акцент не на слепом следовании его букве, а на достижении его главных целей, сопоставлении урона и пользы, которые может принести практическое претворение шариата. Это прежде всего касается джихада.

Вопреки убеждениям террористов, джихад отнюдь не сводится к войне с неверными. Ведущие современные мусульманские правоведы подчеркивают, что джихад - это прежде всего призыв к следованию путем Аллаха, усилия, направленные на самосовершенствование и построение истинного исламского общества, основанного не только на буквальном следовании положениям шариата, но главным образом - на претворении его ведущих начал, ценностей и целей. Причем призыв следовать воле Аллаха, обращенный к немусульманам, исключает любое насилие, о чем прямо говорится в Коране: «Нет принуждения в религии» (2:256), «Призывай на путь Господа мудростью и добрым увещеванием и веди спор с многобожниками наилучшим способом» (16:125).

Что же касается вооруженных действий как одной из форм джихада, то они допускаются лишь в качестве защиты от нападения. Иными словами, война с немусульманами допустима не в качестве способа покончить с неверием, а только как необходимое средство отражения агрессии. Кроме того джихадом в полном смысле могут быть названы те военные действия, которые нацелены на защиту исламских ценностей и их утверждение. Нет сомнений в том, что акции террористов, претендующих на единственно верное понимание шариата, этому критерию не отвечают.

Противоречат их позиции взглядам авторитетных мыслителей (в том числе и тех, кого исламские экстремисты почитают в качестве своих наставников) и по другим моментам идейной основы исламского политического радикализма. Это, в частности, касается ключевого тезиса террористов, которые видят в современном государстве (в том числе и в мусульманских странах!) навязанное мусульманам господство неверия и поэтому не просто категорически отказываются сотрудничать с ним, но и призывают к вооруженному выступлению против него.

Формально такой подход, казалось бы, соответствует шариату и даже подтверждается изречением пророка: «Подвластный не должен подчиняться властителю в грехе». Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что взгляды крупнейших мусульманских правоведов по данному вопросу не столь прямолинейны, поскольку отражают всю глубину шариата и учитывают все отстаиваемые им ценности и приоритеты. Вкратце их подход сводится к тому, что даже несправедливый правитель - благо для мусульман. Пророк говорил: «Дать людям лучшую жизнь может только имам - благонравный или нечестивый; если он нечестив, то и при нем верующий будет поклоняться своему Создателю, пока не истечет отпущенный нечестивцу срок». Разъясняя смысл данного изречения, Ибн Теймийя отмечал, что если правитель не следует Корану и сунне пророка, то мусульманам надлежит подчиняться тем из его приказов, которые все же соответствуют воле Аллаха, как предписано в Коране: «Сотрудничайте в творении добра и благочестии и не сотрудничайте в грехе и несправедливости» (5:2). Опыт, писал он, подтверждает правильность мудрости, гласящей: «Шестьдесят лет с имамом-деспотом - большее благо, нежели одна ночь безвластия». Как же тогда быть с теми действиями властей, которые отходят от шариата, в чем может проявляться «неподчинение правителю в грехе»? Ответ предельно ясен: надо увещевать таких правителей, настойчиво добиваясь от них исправления негодной политики. Эта позиция основана на словах пророка о том, что Аллах желает мусульманам «давать советы тем, на кого Он возложил вершение ваших дел». Причем делать это надо доброжелательно, не допуская резкостей. Среди множества хадисов, передающих данную мысль, приведем следующий: «Воистину, Аллах добр и любит мягкость в обращении; Он дает в ответ на мягкость то, чего не дает в ответ на насилие».

Подчеркнем, что данное высказывание посланника крупнейшие мусульманские авторитеты приводят именно в связи с отношением к несправедливой власти. По поводу же пресечения «неверной» политики путем открытого выступления они ссылаются на такие слова пророка: «Тот, кто увидит в действиях своего эмира нечто отвратительное, пусть проявит терпение и не перестает ему подчиняться». Комментируя этот хадис, Ибн Каййим аль-Джавзийя писал: «Если приостановление запретного неминуемо влечет тяжкий грех и вызывает еще большее неприятие у Аллаха и его Посланника, то оно недопустимо … Так, пресечение несправедливости властей путем выступления против них является основой всякого зла и смуты до скончания века… Кто задумается о постигших ислам великих и малых смутах, тот увидит, что причиной тому упущение данного начала, отказ терпеливо относиться к совершению запретного, подлежащего искоренению, в результате чего рождается еще больший урон». Это предостережение прямо связано с позицией, которую современная мусульманско-правовая наука занимает по отношению к терроризму. Прежде всего она обращает внимание на особое отношение Аллаха к человеку, наделенному превосходством над всеми созданиями Творца: «Мы даровали почет сынам Адама» (17:70). В Коране также недвусмысленно говорится о предпочтении мира перед войной с неверными: «Если неверующие склонны к миру, то и ты, Мухаммад, склоняйся к миру» (8:61). Кроме того Аллах предусматривает суровое наказание за разбой и вообще любые действия, распространяющие порчу и нечестие: «Воистину, те, кто воюет против Аллаха и Его Посланника и творит на земле нечестие, будут в воздаяние убиты, или распяты, или у них будут отрублены накрест руки и ноги, или они будут изгнаны из страны» (5:93). Наконец, мусульманские юристы подчеркивают, что религиозные фанатики и террористы вселяют в души мусульман смятение и приносят им зло вопреки смыслу шариата, ибо в Коране сказано: «А те, которые верующим мужчинам и женщинам причиняют незаслуженные обиды и страдания, берут на себя ложь и явный грех» (33:58).

Ссылаются они и на изречения пророка, который, в частности, говорил: «Для каждого мусульманина являются запретными кровь, честь и имущество другого мусульманина». Известно также другое высказывание Мухаммада: «Не дозволено мусульманину устрашать правоверного». Посланник Аллаха предупреждал: «Не пугайте мусульманина, ибо это великое зло». Пророку принадлежат и такие слова: «Никто из вас не должен направлять оружие в сторону своего брата, ведь никто из вас не знает, что, возможно, его руку ведет Сатана». Более того, посланник Аллаха осуждал даже тех, чей взгляд мог породить страх: «Того, кто без причины бросит на мусульманина пугающий взор, Аллах устрашит в Судный день».

Приведем только один пример принципиального различия между экстремистским и умеренным течениями исламской мысли и политической практики, оценивающими одни и те же явления с прямо противоположных позиций. Так, известный в странах Персидского Залива идеолог радикального ислама Абд ар-Рахман бен Абд аль-Халек в книге, посвященной Ибн Теймийе, делает акцент на его уже упоминавшихся фетвах о татарах (речь идет о монголах, захвативших в начале XIV в. Сирию), в которых ранее принявшие ислам оккупанты объявлялись неверными. В качестве образца «пресечения запрещенного шариатом» он приводит личное участие ученого в сжигании лавок виноторговцев и уничтожении посуды, который пользовались татары для винопития.

Совсем другой факт из этих же событий выбирает крупнейший современный исламский мыслитель Йусуф аль-Карадави. В одной из своих статей он приводит рассказ аль-Джавзийи о том, как однажды его учитель, Ибн Теймийя, проходил мимо группы татар, предававшихся пьянству. Увидев такое грехопадение, некоторые товарищи и ученики великого правоведа пытались остановить нарушителей шариата. Тогда Ибн Теймийя сказал: «Пусть они пьянствуют и веселятся; ведь Аллах запретил вино, поскольку оно мешает поминать Его и совершать молитву, а этих пьяниц алкоголь отвращает от кровопролития и разграбления имущества». Иначе говоря, ученый посчитал, что допущение такого нарушения предотвращает более тяжкий грех, видя смысл шариата не в слепом следовании всем без исключения частным нормам, а в постижении их смысла и реализации общих целей.

Союзники - не только на Западе

Придерживаясь этих ориентиров, мусульманские юристы приходят к выводу об однозначном осуждении шариатом терроризма. Еще более важным является то, что из аналогичного принципа исходит законодательство многих исламских стран, в том числе тех, которых нередко упрекают в поддержке международного терроризма. Приведем пример Саудовской Аравии, для которой угроза терроризма не является абстрактной, поскольку страна неоднократно становилась мишенью экстремистов, апеллировавших к исламу для оправданию своих преступлений.

Официальная позиция Королевства по этому вопросу вполне определенная, и мотивируется она не только интересами национальной безопасности, но и мусульманско-правовыми аргументами. Еще в 1999 г. Коллегия крупнейших ученых-юристов приняла решение о наказании за совершение террористических актов. Примечательно, что это было сделано в ответ на действия именно исламских экстремистов, т.к. в тексте документа прямо говорится о терроре, совершаемом лицами, которые утратили ценностные ориентации и отличаются слабой верой. По аналогии с предусмотренной шариатом ответственностью за разбой («распространение нечестия», как сказано в Коране) и бунт было сформулировано наказание и за терроризм - смертная казнь. Особое внимание обращает на себя то место в данном решении, где подчеркивается, что террористы ставят под удар защищаемые шариатом ценности - религию, жизнь, разум, достоинство и собственность. Кстати, Саудовская Аравия после событий 11 сентября разорвала отношения с правительством талибов именно на том основании, что его действия наносят урон исламу, дискредитируют его перед лицом мирового сообщества, иначе говоря - посягают на религию, которая является главной охраняемой шариатом ценностью.

Из этой же логики исходит и официальное заявление Верховного муфтия Королевства, который назвал произошедшие в США террористические акты действиями, вступающими в противоречие с исламским шариатом и не имеющими отношения к исламу. Его исходные начала, отметил он, не позволяют чинить несправедливость и беззаконие по отношению к кому бы то ни было даже в случае наличия оснований для вражды и ненависти. Сходную позицию заняла и Академия исламских исследований Аль-Азхара, в заявлении которой особо подчеркивалось, что ислам исходит из принципа плюрализма культур, цивилизаций, правовых систем и наций, а также сотрудничества между ними. Одновременно отмечалось, что джихад в исламе имеет своей целью торжество права, пресечение зла и утверждение справедливости и безопасности. Что же касается вооруженной борьбы и использования насилия, то они допускаются лишь в исключительных случаях ради обороны отечества, пресечения раздоров между мусульманами и защиты их веры. Причем даже при этих обстоятельствах шариат категорически запрещает посягать на жизнь стариков, женщин, детей и всех тех, кто не выступает против мусульман с оружием в руках.

Подобные примеры убедительно свидетельствуют о том, что в исламском идейном наследии можно обнаружить прямо противоположные течения, одни из которых служат оправданием экстремизма и терроризма под исламскими знаменами, а другие делают ставку на умеренность, осторожность и реализацию основных целей шариата. Соперничество между этими двумя линиями продолжается по сей день, а после событий 11 сентября оно даже обострилось. Очевидно, совершенные в США теракты и последовавшая вслед за ними военная операция вполне могут усилить позиции самого радикального, непримиримого понимания шариата. Будущее покажет, сумеет ли гуманный ислам перехватить инициативу. Исход этого противостояния будет в немалой степени зависеть от того, сможет ли так называемый «цивилизованный» мир занять «цивилизованную» позицию по отношению к исламу, содействуя тем самым отделению исламского радикализма от истинных ценностей ислама и шариата.

Такая перспектива открывает перед Россией возможность более широкого международного сотрудничества для противодействия терроризму, с которым надо бороться не только в коалиции с Западом, но и в союзе с теми исламскими государствами, которые сами не раз подвергались атакам террористов. Но совместная борьба «против» вряд ли достаточна. Она должна быть дополнена совместными усилиями «за». Речь идет о перспективе сотрудничества России с мусульманскими государствами в деле утверждения истинных исламских ценностей, которые должны стать идейной альтернативой экстремизму и терроризму под лозунгами ислама. Ведь это зло угрожает не только западным странам, но и исламскому, или, говоря современным языком, цивилизованному исламскому миру. Поэтому, если основными союзниками России в борьбе с международным терроризмом на военном, финансовом, организационном, информационном уровнях являются США и страны Запада, то главным партнером нашей страны в идейно-теоретическом противостоянии исламскому терроризму выступают умеренные мусульманские режимы и авторитетные центры просвещенной исламской мысли. Исламский фактор должен стать важной составной частью межгосударственных отношений России с мусульманскими странами в целях укрепления безопасности и защиты национальных интересов.

Это, в частности, касается и противодействия так называемому ваххабизму. Но если часть мусульманского мира обеспокоена некорректным использованием данного термина, то Россию тревожит само явление исламского экстремизма, угрожающее ее национальной безопасности. Вот здесь, на наш взгляд, и обнаруживается поле общих интересов, поскольку проблема «ваххабизма» может быть не фактором взаимного отторжения России и исламского мира, а наоборот, дополнительным аргументом в пользу их сотрудничества. Речь идет не только о взаимодействии в пресечении деятельности исламских радикальных группировок по линии государственных ведомств, но и совместных проектах, нацеленных на разработку уже упомянутой исламской альтернативы радикальному политическому исламу. Такое сотрудничество может, в частности, включать проведение научных исследований по актуальным проблемам современного ислама, включая такие темы, как понятие и пути осуществления джихада в условиях сегодняшнего мира, связи исламских государств с неисламскими странами, современные концепции «осуществления предписанного и пресечения запрещенного» в исламе и деления мира на ряд составляющих в зависимости от их отношения к исламу, взаимодействия мусульман и власти в немусульманском государстве и др. Иными словами, Россия и исламские страны могут и должны сотрудничать в идейном разоружении тех, кого у нас называют «ваххабитами», поскольку лекарство от экстремизма и терроризма под флагом ислама надо искать в самом исламе.

О принципах и целях государственной политики в отношении ислама

Формулирование идейно-теоретической альтернативы исламскому экстремизму должно быть частью более общей задачи - разработки и проведения государственной политики в отношении ислама. Стратегическая линия власти не может сводиться к поддержке ислама в религиозно-культовой сфере и в то же время преследовать цель ограничить его участие в политике, рассматривая ислам в качестве фактора, угрожающего национальной безопасности России. Место такой непоследовательной позиции должно занять четкое видение политической, духовно-нравственной, культурной роли ислама как позитивного фактора, содействующего укреплению российской государственности.

Общая направленность указанной политики должна определяться тем, что Россия не просто не противодействует исламу как таковому и не видит в нем своего врага, но считает пробуждение ислама позитивным фактором стабильности в стране, рассматривает ислам, достижения исламской цивилизации в качестве важной составляющей части общероссийской культуры, в том числе политической и правовой. При ее разработке и проведении должны приниматься во внимание следующие исходные начала:

1. Ислам - не чуждое и постороннее для России явление, а одна из традиционных признаваемых государством религий. Одновременно он является неотъемлемой частью российской истории и культуры, образом жизни миллионов граждан, для которых Россия - их родной дом. Ислам - не только религия, но и особая цивилизация и культура. В рамках этой культуры сложилась своя система нравственно-духовных и политико-правовых ценностей, накоплен огромный интеллектуальный потенциал, сформировалось богатое идейное наследие. К последнему относятся и концепции общественно-политического развития. Если к чисто богословским постулатам ислама и сугубо религиозным вопросам государство должно относиться нейтрально с учетом своего светского характера, то исламские представления о власти, праве, политике не могут быть безразличны для государства. Здесь оно должно занять активную позицию по отношению как к тем принципам ислама, которые способствуют развитию страны, так и к несовместимым с условиями современного демократического общества исламским концепциям.

2. Позитивные нравственные и интеллектуальные достижения исламской цивилизации должны стать неотъемлемой частью общероссийской культуры, вносить вклад в духовное обновление страны. До сих пор российское общество очень мало знает об этой стороне исламской культуры, представления о которой носят поверхностный и искаженный характер, сводятся к знакомству со взглядами тех, кто лишь дискредитирует ислам. Поскольку эти воззрения касаются конституционных основ общества и государства, они не могут быть безразличными для власти, которая заинтересована в распространении объективных знаний об исламе и его идейном наследии, в использовании его достижений в интересах не только мусульман, но и всего российского общества. Ислам следует вывести из-под прямого и решающего влияния политики, чтобы он не был только ее инструментом, а прежде всего воспринимался как система духовно-нравственных ценностей.

3. На протяжении многовековой истории в рамках исламской культуры сложились очень разнообразные представления об основах власти и права, различные взгляды на отношения человека и государства, на общество в целом. Некоторые из этих концепций, чаще всего вырванные из общего контекста исламской мысли и ориентированные на малообразованные слои, могут использоваться для обоснования политического экстремизма. Но центральное место в исламском идейном наследии занимают не эти теории, а представления, развивающие такие начала, как умеренность, компромисс, стабильность, консенсус, лояльность властям, постепенность, совещательность, избежание вреда и др. Таким ценностям в исламе можно найти значительно более убедительное обоснование, нежели крайним радикальным взглядам. Это относится и к позициям наиболее авторитетных современных мусульманских мыслителей. Исходные исламские начала и принципы, их понимание крупнейшими мусульманскими авторитетами - очень убедительный аргумент против идеологии исламского экстремизма и терроризма. Политико-правовое идейное наследие ислама может и должно служить не радикалам, а демократическим силам, работать не на дестабилизацию, а на консолидацию общества и укрепление государства.

4. Как свидетельствует история и опыт современного мусульманского мира, исходные начала ислама, его принципиальные подходы к проблемам власти, права, политики в значительной мере совместимы с европейской правовой культурой и общепризнанными мировыми стандартами. Отдельные положения шариата, на которые делают упор экстремисты и которые выглядят чуждыми современному демократическому обществу, не отражают сути мусульманско-правовой культуры, ее основных целей и принципов, которые при определенных условиях могут быть приняты российскими регионами традиционного распространения ислама.

5. Современный ислам - интернациональное явление, поэтому практически все процессы, протекающие в российском исламе, тесно связаны с тем, что происходит в мусульманском мире. Кроме того ислам - важнейший фактор международной политики. В силу этого от государственной политики в отношении ислама во многом зависят перспективы сотрудничества России с мусульманскими странами, а значит - ее роль в современном мире в целом. Можно обоснованно утверждать, что потенциал связей России с исламскими странами остается во многом нереализованным из-за отсутствия четкой позитивной государственной политики в отношении ислама. Наоборот, допускаемые властью ошибки в этой области негативно сказываются на связях с мусульманским миром.

Проведение выверенной политики в отношении ислама позволит государству:

1) подойти к решению политических, социально-экономических и национально-культурных проблем российских регионов традиционного распространения ислама с учетом менталитета и образа жизни мусульман, обосновать политику федерального центра в этих регионах обращением к позитивным исламским ценностям, завоевать дополнительное доверие мусульман, укрепить союз власти и общества, федерального центра с субъектами РФ, придать государству большую легитимность в глазах мусульман и одновременно подорвать влияние тех сил, которые используют исламские лозунги в сепаратистских антигосударственных целях;

2) разработать и проводить такую правовую политику в исламских регионах России, которая бы допускала использование отдельных достижений мусульманско-правовой культуры в интересах правового развития страны на строгих правовых основах при соблюдении российской конституции и принципов действующего законодательства в интересах укрепления государства и повышения доверия к его правовой политике со стороны мусульман;

3) занять четкую позицию по отношению к соперничающим между собой духовным управлениям мусульман, выделить заслуживающие поддержки исламские центры и мусульманских лидеров с учетом их позиций по принципиальным вопросам исламской идеологии, определить свое отношение к исламским политическим организациям, в том числе политическим партиям, отделив из них те, которые играют позитивную роль, от деструктивных исламских центров, а также дать принципиальную оценку деятельности в России зарубежных исламских организаций;

4) создать мощный идейно-политический инструмент противодействия исламскому экстремизму и терроризму, превратить ислам из орудия идейной мобилизации на борьбу с властью в союзника государства, направить острие ислама против экстремистов, глубже разобраться в причинах и движущих силах исламского радикализма, избрать наиболее эффективные формы и методы борьбы с ним, определить союзников и противников в этой борьбе;

5) определить конструктивную роль исламского фактора в государственных планах и программах восстановления Чеченской Республики в качестве важной составляющей процесса ее культурного и нравственно-духовного возрождения, исходя из того, что все вопросы, связанные с исламом, восстановлением религиозно-культовых сооружений, религиозным образованием, должны решаться при определяющем участии государства;

6) поднять отношения России с исламскими странами на новый уровень, что даст не только экономический эффект, но и сделает внешнюю политику страны более сбалансированной, позволит использовать потенциал связей с мусульманским миром для большей самостоятельности в отношениях с Западом. Одновременно это поможет наладить эффективное сотрудничество с исламскими странами в военно-стратегической области, а также, что особенно важно, в сфере борьбы с исламским терроризмом и экстремизмом.

Сюкияйиен Леонид Рудольфович. Доктор юридических наук, профессор. Ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН.

Мусульманское право и борьба с международным терроризмом | Журнал "Право и безопасность" | http://www.dpr.ru

Журнал "Право и безопасность"

Номер - 3 (16), Август 2005

Мусульманское право и борьба с международным терроризмом

Сюкияйнен Л.Р., ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН

Ислам и правовые средства борьбы с исламским экстремизмом

Необходимость разработки исламских (в том числе мусульманско-правовых) аспектов борьбы с терроризмом объясняется несколькими причинами. Главная из них заключается в том, что подавляющее большинство террористических актов в мусульманском мире, в странах Запада и в России осуществляют радикальные исламские (национальные и международные) организации и движения. Терроризм под исламскими лозунгами выступает в различных формах и имеет разнообразную направленность. Его целью, в частности, могут быть:

  • мусульмане, придерживающие отличных от воззрений террористов взглядов;
  • властные структуры в мусульманских странах, которые якобы отходят от исламских принципов;
  • политические противники исламских экстремистов внутри мусульманских стран;
  • немусульманские государства;
  • западная цивилизация в целом.

В зависимости от выбора цели исламский экстремизм и терроризм формулирует свою идейную программу и отбирает исламскую аргументацию, призванную обосновать его легитимность.

Само явление исламского терроризма известно со средневековья, но особенно широкие масштабы оно приобрело в XX в. В настоящее время это явление приобрело новые черты:

1) исламские радикалы получили возможность не просто распространять свои взгляды и совершать ограниченные террористические акции, но и реализовывать свои цели на глобальном уровне с использованием современных технологий и угрозой применения оружия массового поражения;

2) современный исламский терроризм еще недавно опирался на покровительство и прямую поддержку отдельных государств (например, режима талибов в Афганистане).

В России исламский экстремизм и терроризм начал заметно проявлять себя с середины 90-х гг. Достаточно быстро он стал представлять реальную угрозу национальной безопасности и государственным интересам России. Прежде всего это было связано с приданием сепаратистскому движению в Чечне религиозного исламского характера, включением исламского фактора в конфликт чеченского режима в период власти З.Яндарбиева и А.Масхадова с федеральным центром, а также с событиями в Дагестане, которые привели к военной операции против исламских экстремистов в августе 1999 г.

Исламский экстремизм и терроризм несет угрозу России в качестве как внутриполитического (теракты, совершаемые исламскими радикалами, захват заложников, угон самолетов и т.п.), так и внешнеполитического (участие иностранных наемников в терактах, подготовка боевиков за рубежом, финансовая помощь, миссионерская деятельность) факторов.

Террористическая деятельность отдельных мусульман или исламских организаций имеет неодинаковое отношение к исламу как религии и системе определенных идей. Непосредственно с ним связаны те действия, которые основываются на исламской идейно-теоретической базе либо преследуют объясняемые исламскими постулатами цели. Примером может служить вторжение боевиков-исламистов из Чечни в Дагестан в августе 1999 г. с целью создания исламского государства. В самом Дагестане немало терактов было совершено исламскими экстремистами, которые оправдывали свои действия концепцией джихада - войны против неверия ради утверждения исламского порядка. С осени 1999 г. операции чеченских боевиков-террористов обосновываются исламскими концепциями, а их поддержка из-за рубежа во многом объясняется «исламской солидарностью» с борцами против неверных. Кроме того, угроза национальным интересам и безопасности России со стороны радикальных организаций в странах Центральной Азии напрямую связана с теориями экстремистского ислама и планами создания исламского государства насильственным путем.

Все это дает основание для вывода об активном включении ислама как системы радикальных идей, принципов и целей в террористическую деятельность, а также о наличии реальной угрозы исламского экстремизма и терроризма для России. Причем после террористических актов, совершенных 11 сентября 2001 г. в США, исламский экстремизм отнюдь не снизил своей активности.

Правовая сторона государственной политики по противодействию исламскому экстремизму и терроризму реализуется прежде всего в применении действующего законодательства, которое создает в целом достаточную нормативную базу для пресечения этого явления и привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении террористической деятельности под исламским прикрытием. К исламским аспектам борьбы с терроризмом непосредственное отношение имеет ряд статей Уголовного кодекса РФ 1996 г. В частности, следует обобщить практику применения ст. 282 этого акта, устанавливающей ответственность за возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, и после ее изучения решить вопрос о целесообразности усиления такой ответственности. Нуждается в более последовательном применении ст. 63, п. 1е, которая относит к обстоятельствам, отягчающим наказание, совершение преступления по мотиву религиозной ненависти. Возможно расширение перечня таких обстоятельств за счет включения в него совершения преступления по мотиву реализации религиозных предписаний, а также привлечения к совершению преступления лиц с использованием религиозной аргументации и апелляции к религиозным чувствам.

Нуждается в анализе принятое в последнее время в некоторых республиках Северного Кавказа специальное законодательство о запрете экстремистской религиозной деятельности, связанной преимущественно с исламом, а также практики его применения. Отдельные положения этих актов могут быть учтены и федеральной законодательной властью. Это относится, в частности, к закону Республики Ингушетия о регулировании некоторых вопросов религиозной и миссионерской деятельности 1998 г., в котором предусмотрена административная ответственность за экстремистскую религиозную деятельность и пропаганду религиозной розни, дается определение экстремистской религиозной организации и устанавливается запрет деятельности таких организаций в любой форме, а также очерчиваются полномочия экспертно-консультативного органа по делам религий при правительстве республики по регулированию религиозной и миссионерской деятельности.

Одновременно должна быть дана принципиальная оценка принятому в сентябре 1999 г. Народным Собранием Республики Дагестан закону о запрете ваххабистской и иной экстремистской деятельности на территории республики. В соответствии с этим актом в Дагестане запрещается создание и функционирование ваххабистских и других экстремистских организаций, деятельность которых направлена на насильственное изменение конституционного строя, подрыв безопасности государства, нарушение общественной безопасности и общественного порядка, создание вооруженных формирований, пропаганду войны, разжигание национальной, расовой и религиозной розни, посягательство на права и свободы граждан, побуждение граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и совершению иных противоправных действий.

В правовом отношении этот акт несовершенен прежде всего потому, что в нем не содержится ничего нового по сравнению с действующим законодательством в отношении пресечения экстремистской деятельности религиозных объединений. Но самое главное заключается в том, что в нем без достаточных оснований используется термин «ваххабитский», которому придается не религиозный, а политический смысл. Причем в нем нет определения ваххабитской деятельности, которая рассматривается лишь как разновидность, одна из форм экстремистской деятельности вообще. Однако специальные признаки ваххабитской деятельности, которые позволяли бы отличать ее от иных форм экстремизма, не указываются, поскольку они вообще вряд ли могут быть названы. А без этого выделение ваххабитской деятельности в качестве самостоятельной лишается смысла. Более того, использование терминов «ваххабитская деятельность» и «ваххабитские объединения» вносит неопределенность и путаницу в действующее законодательство и мешает точному и юридически корректному его применению для пресечения экстремистской деятельности религиозных объединений.

Принятие внесенного законопроекта не только не усилит борьбу с религиозным экстремизмом и терроризмом, но и приведет к отходу от принципа строгой законности в борьбе с этим явлением, откроет путь для преследователей политических оппонентов и приверженцев иных взглядов по субъективному основанию - оценке их деятельности в качестве “ваххабитской”. Законодательный запрет ваххабизма проблему противодействия исламскому терроризму и экстремизму не решит, а в правовом отношении не содействует укреплению правовых основ политической системы России.

Наряду с совершенствованием законодательства и правоприменительной практики могут быть предприняты и иные шаги, касающиеся, в частности, работы правоохранительных органов по борьбе с исламским терроризмом. С этой целью полезно ввести в программы подготовки и повышения квалификации судей, сотрудников МВД и прокуратуры, работающих в исламских регионах России или занимающихся соответствующей категорией дел, учебные курсы по основам ислама, шариата и мусульманско-правовой культуры. Это особенно необходимо для республик Северного Кавказа. Кроме того, в системе учреждений юстиции, правосудия, МВД и прокуратуры полезно создать структуры, осуществляющие религиоведческую экспертизу, в том числе по вопросам ислама. Следует также принять меры (в том числе, возможно, законодательного порядка) по введению государственного контроля за направлением на учебу, в зарубежные исламские центры и за работой иностранных преподавателей, которые в российских религиозных и светских учебных заведениях преподают связанные с исламом дисциплины.

Одной из самых важных сторон борьбы с исламским экстремизмом и терроризмом является идейно-теоретический аспект. Его актуальность объясняется прежде всего тем, что из всех составляющих терроризма под исламскими лозунгами непосредственное отношение к исламу имеет именно указанный момент. Ведь прочность позиций исламского экстремизма и терроризма заключается не только в нерешенности политических, социально-экономических, национальных проблем, но и в его идейной базе, ориентирующейся на исламские концепции. Причем, если по другим направлениям борьбы с исламским экстремизмом (военному, финансовому, организационному, информационному) уже приняты достаточно эффективные меры, в том числе при опоре на широкое международное сотрудничество, то идейно-теоретическая сторона явления пока остается вне внимания российских властей - как на уровне ее общего осмысления, так и в плане принятия практических шагов. В итоге сегодня исламские концепции стоят на вооружении не у российского государства, а у сепаратистов, экстремистов и террористов. Без включения позитивного идейного потенциала ислама в арсенал государственных средств борьбы с терроризмом окончательно подорвать влияние исламских радикалов невозможно.

Актуальность этой задачи для власти связана также с тем, что российские духовные управления мусульман и иные исламские центры не проявляют достаточной активности и умения в идейном противоборстве исламскому терроризму, уходят от прямой полемики с исламскими радикалами по ключевым проблемам мусульманско-правовой теории, ограничиваясь общими декларациями. Необходимо также учитывать, что в целях идейного противостояния исламскому экстремизму и терроризму государство не может ограничиться поддержкой так называемого традиционного российского ислама, который на Северном Кавказе представлен суфизмом, а в Татаро-Башкирском регионе ассоциируется с джадидизмом (исламским модернизмом), поскольку эти формы исламской идеологии пока не готовы предложить действенную и убедительную идейную альтернативу взглядам исламских экстремистов и террористов.

Инициативу в разработке такой идейно-теоретической альтернативы должно взять на себя государство. Эта задача может быть решена, поскольку исламу как системе политических взглядов присущи не только радикализм, но и прямо противоположные принципы и ценности - умеренность, стремление к компромиссам, лояльность властям, толерантность, постепенность, совещательность и др. Особое место среди этих концепций занимают достижения мусульманско-правовой культуры - как классической и традиционной, так и современной, которые могут стать стержнем указанной идейной альтернативы позициям исламских террористов.

В решении этой задачи власть должна сотрудничать с религиозными исламскими центрами. Вместе с тем надо предусмотреть систему мер по контролю за содержанием читаемых в мечетях проповедей, используя для этого прямые контакты с духовными лидерами и возможности соответствующих структур по связям с религиозными объединениями при Правительстве и Президенте РФ.

Об идейных истоках международного терроризма

Формулирование идейно-теоретической альтернативы исламскому терроризму и экстремизму приобретает особую актуальность в связи с тем, что после террористических актов 11 сентября 2001 г. политический ислам вновь оказался в центре внимания не только ученых и журналистов, но и властных структур национального и международного уровней. Среди оценок его роли в этих событиях преобладает вывод о том, что именно ислам несет основную ответственность за распространение терроризма и политического экстремизма по всему миру.

Правда, лидеры международной антитеррористической коалиции, включая и российского президента, не упускают случая подчеркнуть, что война ведется против террористов, а не против ислама и мусульман. Конечно, следует поддержать эмоциональный призыв защитить от терроризма умеренный, цивилизованный ислам, который уже многие столетия существует на территории России. Но вывод о том, что «наш ислам - без ваххабитов, джихада и фанатиков-камикадзе», лишь обнажает весьма поверхностные знания российских СМИ об исламе, которые, впрочем, точно отражают устоявшиеся в общественном мнении представления о нем.

На словах отделить ислам от терроризма нетрудно, а на деле все обстоит гораздо сложнее. Ведь после сентябрьских событий и последовавших затем военных действий США угроза активизации исламского экстремизма повсюду в мире, в том числе в России, стала еще реальнее. Те исламские лидеры, которые утверждают, что ислам не имеет никакого отношения к терроризму, выдают желаемое за действительность. Такая связь есть и прослеживается прежде всего в идеологическом обосновании терроризма и экстремизма. Для этого используются давно известные исламские концепции джихада, отношения к неверным, пресечения греха и запрещенного шариатом, а также взаимоотношений правоверных с властью.

Так, в оправдание терроризма исламские экстремисты обращаются к Корану, в котором, в частности, говорится: «И убивайте многобожников, где бы вы их не обнаружили …О пророк! Борись с неверными и лицемерами и будь беспощаден к ним» (9:5, 73). Сторонники бескомпромиссной борьбы за утверждение ислама любой ценой приводят также высказывание пророка Мухаммада, которое якобы открывает путь насилию над неверными: «Мне было приказано сражаться с людьми, пока они не засвидетельствуют, что нет божества кроме Аллаха, а Мухаммад - Его посланник, не станут совершать молитву и вносить закят; если же они сделают это, то их жизнь и имущество окажутся под моей защитой, в противном случае с ними надлежит поступать по праву ислама, а суд над ними - в руках Всевышнего Аллаха».

Одновременно для обоснования возможности насилия над всеми, кто не подчиняется воле Аллаха, используется известная концепция, согласно которой мусульманин обязан побуждать всех следовать предписанному шариатом и предотвращать совершение запрещенного им. Этот принцип закреплен в ряде стихов Корана, который, например, гласит: «И образуется из вас община, которая будет призывать к добру, побуждать к предписанному и отвращать от запретного» (3:104). Порядок выполнения этой обязанности усматривают в следующих словах пророка: «Если кто-нибудь из вас увидит нечто запрещенное шариатом, то пусть изменит его своей рукой, а если не сможет сделать этого рукой, то пусть остановит грех своим языком, а если и так не сможет, то - хотя бы своим сердцем, и это будет самым слабым проявлением веры!». Естественно, для обоснования своих действий террористы делают акцент на первой части данного высказывания - предотвращении отклонений от шариата «рукой», т.е. насильственным путем.

Наконец, одно из центральных мест в идейной платформе сторонников терроризма под исламскими лозунгами занимает концепция непризнания любой власти, отходящей от предписаний шариата. В качестве основного аргумента в пользу такой позиции рассматривается положение Корана: «О вы, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику и вершителям дел из вас» (4:59). Исламские радикалы понимают это требование как категорический отказ подчиняться «неверной» власти. С этой целью они ссылаются и на другие стихи Корана: «И ни за что Аллах не дарует неверным победу над верующими» (4:141), «Не повинуйся неверным и упорно борись с ними при помощи Корана» (25:52).

Важно подчеркнуть, что террористы отказываются признавать власть, принадлежащую не только неверным, но и исламским правителям, если последние отклоняются от шариата. Для этого они обращаются, например, к такому изречению пророка Мухаммада: «Послушание и повиновение подданных властителю - его право по отношению к ним, если только он не приказывает греховное; если же приказывается греховное, то нет обязанности повиноваться ему». Именно в последнем случае любой мусульманин, считают исламские радикалы, вправе остановить правителя «рукой», т.е. с помощью силы. Более того, отошедшего от шариата правителя они приравнивают к неверным, чья жизнь не пользуется неприкосновенностью, а выступление против него считают джихадом. Одним из аргументов в пользу такого отношения к предавшей шариат власти считается фетва Ибн Теймийи, который относил монгольских завоевателей, ранее принявших ислам, но игнорировавших шариат, к неверным. На этом основании он допускал убийство не только самих нерадивых мусульман, но даже их родственников. Кстати говоря, данная фетва используется исламскими экстремистами для обоснования «законности» терактов против властей в ряде мусульманских регионов России, например в Дагестане.

Мусульманско-правовая мысль против экстремизма

Однако такие постулаты, играющие роль идейной базы терроризма под именем ислама, идут вразрез с иной трактовкой шариата, делающей акцент не на слепом следовании его букве, а на достижении его главных целей, сопоставлении урона и пользы, которые может принести практическое претворение шариата. Это прежде всего касается джихада.

Вопреки убеждениям террористов, джихад отнюдь не сводится к войне с неверными. Ведущие современные мусульманские правоведы подчеркивают, что джихад - это прежде всего призыв к следованию путем Аллаха, усилия, направленные на самосовершенствование и построение истинного исламского общества, основанного не только на буквальном следовании положениям шариата, но главным образом - на претворении его ведущих начал, ценностей и целей. Причем призыв следовать воле Аллаха, обращенный к немусульманам, исключает любое насилие, о чем прямо говорится в Коране: «Нет принуждения в религии» (2:256), «Призывай на путь Господа мудростью и добрым увещеванием и веди спор с многобожниками наилучшим способом» (16:125).

Что же касается вооруженных действий как одной из форм джихада, то они допускаются лишь в качестве защиты от нападения. Иными словами, война с немусульманами допустима не в качестве способа покончить с неверием, а только как необходимое средство отражения агрессии. Кроме того джихадом в полном смысле могут быть названы те военные действия, которые нацелены на защиту исламских ценностей и их утверждение. Нет сомнений в том, что акции террористов, претендующих на единственно верное понимание шариата, этому критерию не отвечают.

Противоречат их позиции взглядам авторитетных мыслителей (в том числе и тех, кого исламские экстремисты почитают в качестве своих наставников) и по другим моментам идейной основы исламского политического радикализма. Это, в частности, касается ключевого тезиса террористов, которые видят в современном государстве (в том числе и в мусульманских странах!) навязанное мусульманам господство неверия и поэтому не просто категорически отказываются сотрудничать с ним, но и призывают к вооруженному выступлению против него.

Формально такой подход, казалось бы, соответствует шариату и даже подтверждается изречением пророка: «Подвластный не должен подчиняться властителю в грехе». Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что взгляды крупнейших мусульманских правоведов по данному вопросу не столь прямолинейны, поскольку отражают всю глубину шариата и учитывают все отстаиваемые им ценности и приоритеты. Вкратце их подход сводится к тому, что даже несправедливый правитель - благо для мусульман. Пророк говорил: «Дать людям лучшую жизнь может только имам - благонравный или нечестивый; если он нечестив, то и при нем верующий будет поклоняться своему Создателю, пока не истечет отпущенный нечестивцу срок». Разъясняя смысл данного изречения, Ибн Теймийя отмечал, что если правитель не следует Корану и сунне пророка, то мусульманам надлежит подчиняться тем из его приказов, которые все же соответствуют воле Аллаха, как предписано в Коране: «Сотрудничайте в творении добра и благочестии и не сотрудничайте в грехе и несправедливости» (5:2). Опыт, писал он, подтверждает правильность мудрости, гласящей: «Шестьдесят лет с имамом-деспотом - большее благо, нежели одна ночь безвластия». Как же тогда быть с теми действиями властей, которые отходят от шариата, в чем может проявляться «неподчинение правителю в грехе»? Ответ предельно ясен: надо увещевать таких правителей, настойчиво добиваясь от них исправления негодной политики. Эта позиция основана на словах пророка о том, что Аллах желает мусульманам «давать советы тем, на кого Он возложил вершение ваших дел». Причем делать это надо доброжелательно, не допуская резкостей. Среди множества хадисов, передающих данную мысль, приведем следующий: «Воистину, Аллах добр и любит мягкость в обращении; Он дает в ответ на мягкость то, чего не дает в ответ на насилие».

Подчеркнем, что данное высказывание посланника крупнейшие мусульманские авторитеты приводят именно в связи с отношением к несправедливой власти. По поводу же пресечения «неверной» политики путем открытого выступления они ссылаются на такие слова пророка: «Тот, кто увидит в действиях своего эмира нечто отвратительное, пусть проявит терпение и не перестает ему подчиняться». Комментируя этот хадис, Ибн Каййим аль-Джавзийя писал: «Если приостановление запретного неминуемо влечет тяжкий грех и вызывает еще большее неприятие у Аллаха и его Посланника, то оно недопустимо … Так, пресечение несправедливости властей путем выступления против них является основой всякого зла и смуты до скончания века… Кто задумается о постигших ислам великих и малых смутах, тот увидит, что причиной тому упущение данного начала, отказ терпеливо относиться к совершению запретного, подлежащего искоренению, в результате чего рождается еще больший урон». Это предостережение прямо связано с позицией, которую современная мусульманско-правовая наука занимает по отношению к терроризму. Прежде всего она обращает внимание на особое отношение Аллаха к человеку, наделенному превосходством над всеми созданиями Творца: «Мы даровали почет сынам Адама» (17:70). В Коране также недвусмысленно говорится о предпочтении мира перед войной с неверными: «Если неверующие склонны к миру, то и ты, Мухаммад, склоняйся к миру» (8:61). Кроме того Аллах предусматривает суровое наказание за разбой и вообще любые действия, распространяющие порчу и нечестие: «Воистину, те, кто воюет против Аллаха и Его Посланника и творит на земле нечестие, будут в воздаяние убиты, или распяты, или у них будут отрублены накрест руки и ноги, или они будут изгнаны из страны» (5:93). Наконец, мусульманские юристы подчеркивают, что религиозные фанатики и террористы вселяют в души мусульман смятение и приносят им зло вопреки смыслу шариата, ибо в Коране сказано: «А те, которые верующим мужчинам и женщинам причиняют незаслуженные обиды и страдания, берут на себя ложь и явный грех» (33:58).

Ссылаются они и на изречения пророка, который, в частности, говорил: «Для каждого мусульманина являются запретными кровь, честь и имущество другого мусульманина». Известно также другое высказывание Мухаммада: «Не дозволено мусульманину устрашать правоверного». Посланник Аллаха предупреждал: «Не пугайте мусульманина, ибо это великое зло». Пророку принадлежат и такие слова: «Никто из вас не должен направлять оружие в сторону своего брата, ведь никто из вас не знает, что, возможно, его руку ведет Сатана». Более того, посланник Аллаха осуждал даже тех, чей взгляд мог породить страх: «Того, кто без причины бросит на мусульманина пугающий взор, Аллах устрашит в Судный день».

Приведем только один пример принципиального различия между экстремистским и умеренным течениями исламской мысли и политической практики, оценивающими одни и те же явления с прямо противоположных позиций. Так, известный в странах Персидского Залива идеолог радикального ислама Абд ар-Рахман бен Абд аль-Халек в книге, посвященной Ибн Теймийе, делает акцент на его уже упоминавшихся фетвах о татарах (речь идет о монголах, захвативших в начале XIV в. Сирию), в которых ранее принявшие ислам оккупанты объявлялись неверными. В качестве образца «пресечения запрещенного шариатом» он приводит личное участие ученого в сжигании лавок виноторговцев и уничтожении посуды, который пользовались татары для винопития.

Совсем другой факт из этих же событий выбирает крупнейший современный исламский мыслитель Йусуф аль-Карадави. В одной из своих статей он приводит рассказ аль-Джавзийи о том, как однажды его учитель, Ибн Теймийя, проходил мимо группы татар, предававшихся пьянству. Увидев такое грехопадение, некоторые товарищи и ученики великого правоведа пытались остановить нарушителей шариата. Тогда Ибн Теймийя сказал: «Пусть они пьянствуют и веселятся; ведь Аллах запретил вино, поскольку оно мешает поминать Его и совершать молитву, а этих пьяниц алкоголь отвращает от кровопролития и разграбления имущества». Иначе говоря, ученый посчитал, что допущение такого нарушения предотвращает более тяжкий грех, видя смысл шариата не в слепом следовании всем без исключения частным нормам, а в постижении их смысла и реализации общих целей.

Союзники - не только на Западе

Придерживаясь этих ориентиров, мусульманские юристы приходят к выводу об однозначном осуждении шариатом терроризма. Еще более важным является то, что из аналогичного принципа исходит законодательство многих исламских стран, в том числе тех, которых нередко упрекают в поддержке международного терроризма. Приведем пример Саудовской Аравии, для которой угроза терроризма не является абстрактной, поскольку страна неоднократно становилась мишенью экстремистов, апеллировавших к исламу для оправданию своих преступлений.

Официальная позиция Королевства по этому вопросу вполне определенная, и мотивируется она не только интересами национальной безопасности, но и мусульманско-правовыми аргументами. Еще в 1999 г. Коллегия крупнейших ученых-юристов приняла решение о наказании за совершение террористических актов. Примечательно, что это было сделано в ответ на действия именно исламских экстремистов, т.к. в тексте документа прямо говорится о терроре, совершаемом лицами, которые утратили ценностные ориентации и отличаются слабой верой. По аналогии с предусмотренной шариатом ответственностью за разбой («распространение нечестия», как сказано в Коране) и бунт было сформулировано наказание и за терроризм - смертная казнь. Особое внимание обращает на себя то место в данном решении, где подчеркивается, что террористы ставят под удар защищаемые шариатом ценности - религию, жизнь, разум, достоинство и собственность. Кстати, Саудовская Аравия после событий 11 сентября разорвала отношения с правительством талибов именно на том основании, что его действия наносят урон исламу, дискредитируют его перед лицом мирового сообщества, иначе говоря - посягают на религию, которая является главной охраняемой шариатом ценностью.

Из этой же логики исходит и официальное заявление Верховного муфтия Королевства, который назвал произошедшие в США террористические акты действиями, вступающими в противоречие с исламским шариатом и не имеющими отношения к исламу. Его исходные начала, отметил он, не позволяют чинить несправедливость и беззаконие по отношению к кому бы то ни было даже в случае наличия оснований для вражды и ненависти. Сходную позицию заняла и Академия исламских исследований Аль-Азхара, в заявлении которой особо подчеркивалось, что ислам исходит из принципа плюрализма культур, цивилизаций, правовых систем и наций, а также сотрудничества между ними. Одновременно отмечалось, что джихад в исламе имеет своей целью торжество права, пресечение зла и утверждение справедливости и безопасности. Что же касается вооруженной борьбы и использования насилия, то они допускаются лишь в исключительных случаях ради обороны отечества, пресечения раздоров между мусульманами и защиты их веры. Причем даже при этих обстоятельствах шариат категорически запрещает посягать на жизнь стариков, женщин, детей и всех тех, кто не выступает против мусульман с оружием в руках.

Подобные примеры убедительно свидетельствуют о том, что в исламском идейном наследии можно обнаружить прямо противоположные течения, одни из которых служат оправданием экстремизма и терроризма под исламскими знаменами, а другие делают ставку на умеренность, осторожность и реализацию основных целей шариата. Соперничество между этими двумя линиями продолжается по сей день, а после событий 11 сентября оно даже обострилось. Очевидно, совершенные в США теракты и последовавшая вслед за ними военная операция вполне могут усилить позиции самого радикального, непримиримого понимания шариата. Будущее покажет, сумеет ли гуманный ислам перехватить инициативу. Исход этого противостояния будет в немалой степени зависеть от того, сможет ли так называемый «цивилизованный» мир занять «цивилизованную» позицию по отношению к исламу, содействуя тем самым отделению исламского радикализма от истинных ценностей ислама и шариата.

Такая перспектива открывает перед Россией возможность более широкого международного сотрудничества для противодействия терроризму, с которым надо бороться не только в коалиции с Западом, но и в союзе с теми исламскими государствами, которые сами не раз подвергались атакам террористов. Но совместная борьба «против» вряд ли достаточна. Она должна быть дополнена совместными усилиями «за». Речь идет о перспективе сотрудничества России с мусульманскими государствами в деле утверждения истинных исламских ценностей, которые должны стать идейной альтернативой экстремизму и терроризму под лозунгами ислама. Ведь это зло угрожает не только западным странам, но и исламскому, или, говоря современным языком, цивилизованному исламскому миру. Поэтому, если основными союзниками России в борьбе с международным терроризмом на военном, финансовом, организационном, информационном уровнях являются США и страны Запада, то главным партнером нашей страны в идейно-теоретическом противостоянии исламскому терроризму выступают умеренные мусульманские режимы и авторитетные центры просвещенной исламской мысли. Исламский фактор должен стать важной составной частью межгосударственных отношений России с мусульманскими странами в целях укрепления безопасности и защиты национальных интересов.

Это, в частности, касается и противодействия так называемому ваххабизму. Но если часть мусульманского мира обеспокоена некорректным использованием данного термина, то Россию тревожит само явление исламского экстремизма, угрожающее ее национальной безопасности. Вот здесь, на наш взгляд, и обнаруживается поле общих интересов, поскольку проблема «ваххабизма» может быть не фактором взаимного отторжения России и исламского мира, а наоборот, дополнительным аргументом в пользу их сотрудничества. Речь идет не только о взаимодействии в пресечении деятельности исламских радикальных группировок по линии государственных ведомств, но и совместных проектах, нацеленных на разработку уже упомянутой исламской альтернативы радикальному политическому исламу. Такое сотрудничество может, в частности, включать проведение научных исследований по актуальным проблемам современного ислама, включая такие темы, как понятие и пути осуществления джихада в условиях сегодняшнего мира, связи исламских государств с неисламскими странами, современные концепции «осуществления предписанного и пресечения запрещенного» в исламе и деления мира на ряд составляющих в зависимости от их отношения к исламу, взаимодействия мусульман и власти в немусульманском государстве и др. Иными словами, Россия и исламские страны могут и должны сотрудничать в идейном разоружении тех, кого у нас называют «ваххабитами», поскольку лекарство от экстремизма и терроризма под флагом ислама надо искать в самом исламе.

О принципах и целях государственной политики в отношении ислама

Формулирование идейно-теоретической альтернативы исламскому экстремизму должно быть частью более общей задачи - разработки и проведения государственной политики в отношении ислама. Стратегическая линия власти не может сводиться к поддержке ислама в религиозно-культовой сфере и в то же время преследовать цель ограничить его участие в политике, рассматривая ислам в качестве фактора, угрожающего национальной безопасности России. Место такой непоследовательной позиции должно занять четкое видение политической, духовно-нравственной, культурной роли ислама как позитивного фактора, содействующего укреплению российской государственности.

Общая направленность указанной политики должна определяться тем, что Россия не просто не противодействует исламу как таковому и не видит в нем своего врага, но считает пробуждение ислама позитивным фактором стабильности в стране, рассматривает ислам, достижения исламской цивилизации в качестве важной составляющей части общероссийской культуры, в том числе политической и правовой. При ее разработке и проведении должны приниматься во внимание следующие исходные начала:

1. Ислам - не чуждое и постороннее для России явление, а одна из традиционных признаваемых государством религий. Одновременно он является неотъемлемой частью российской истории и культуры, образом жизни миллионов граждан, для которых Россия - их родной дом. Ислам - не только религия, но и особая цивилизация и культура. В рамках этой культуры сложилась своя система нравственно-духовных и политико-правовых ценностей, накоплен огромный интеллектуальный потенциал, сформировалось богатое идейное наследие. К последнему относятся и концепции общественно-политического развития. Если к чисто богословским постулатам ислама и сугубо религиозным вопросам государство должно относиться нейтрально с учетом своего светского характера, то исламские представления о власти, праве, политике не могут быть безразличны для государства. Здесь оно должно занять активную позицию по отношению как к тем принципам ислама, которые способствуют развитию страны, так и к несовместимым с условиями современного демократического общества исламским концепциям.

2. Позитивные нравственные и интеллектуальные достижения исламской цивилизации должны стать неотъемлемой частью общероссийской культуры, вносить вклад в духовное обновление страны. До сих пор российское общество очень мало знает об этой стороне исламской культуры, представления о которой носят поверхностный и искаженный характер, сводятся к знакомству со взглядами тех, кто лишь дискредитирует ислам. Поскольку эти воззрения касаются конституционных основ общества и государства, они не могут быть безразличными для власти, которая заинтересована в распространении объективных знаний об исламе и его идейном наследии, в использовании его достижений в интересах не только мусульман, но и всего российского общества. Ислам следует вывести из-под прямого и решающего влияния политики, чтобы он не был только ее инструментом, а прежде всего воспринимался как система духовно-нравственных ценностей.

3. На протяжении многовековой истории в рамках исламской культуры сложились очень разнообразные представления об основах власти и права, различные взгляды на отношения человека и государства, на общество в целом. Некоторые из этих концепций, чаще всего вырванные из общего контекста исламской мысли и ориентированные на малообразованные слои, могут использоваться для обоснования политического экстремизма. Но центральное место в исламском идейном наследии занимают не эти теории, а представления, развивающие такие начала, как умеренность, компромисс, стабильность, консенсус, лояльность властям, постепенность, совещательность, избежание вреда и др. Таким ценностям в исламе можно найти значительно более убедительное обоснование, нежели крайним радикальным взглядам. Это относится и к позициям наиболее авторитетных современных мусульманских мыслителей. Исходные исламские начала и принципы, их понимание крупнейшими мусульманскими авторитетами - очень убедительный аргумент против идеологии исламского экстремизма и терроризма. Политико-правовое идейное наследие ислама может и должно служить не радикалам, а демократическим силам, работать не на дестабилизацию, а на консолидацию общества и укрепление государства.

4. Как свидетельствует история и опыт современного мусульманского мира, исходные начала ислама, его принципиальные подходы к проблемам власти, права, политики в значительной мере совместимы с европейской правовой культурой и общепризнанными мировыми стандартами. Отдельные положения шариата, на которые делают упор экстремисты и которые выглядят чуждыми современному демократическому обществу, не отражают сути мусульманско-правовой культуры, ее основных целей и принципов, которые при определенных условиях могут быть приняты российскими регионами традиционного распространения ислама.

5. Современный ислам - интернациональное явление, поэтому практически все процессы, протекающие в российском исламе, тесно связаны с тем, что происходит в мусульманском мире. Кроме того ислам - важнейший фактор международной политики. В силу этого от государственной политики в отношении ислама во многом зависят перспективы сотрудничества России с мусульманскими странами, а значит - ее роль в современном мире в целом. Можно обоснованно утверждать, что потенциал связей России с исламскими странами остается во многом нереализованным из-за отсутствия четкой позитивной государственной политики в отношении ислама. Наоборот, допускаемые властью ошибки в этой области негативно сказываются на связях с мусульманским миром.

Проведение выверенной политики в отношении ислама позволит государству:

1) подойти к решению политических, социально-экономических и национально-культурных проблем российских регионов традиционного распространения ислама с учетом менталитета и образа жизни мусульман, обосновать политику федерального центра в этих регионах обращением к позитивным исламским ценностям, завоевать дополнительное доверие мусульман, укрепить союз власти и общества, федерального центра с субъектами РФ, придать государству большую легитимность в глазах мусульман и одновременно подорвать влияние тех сил, которые используют исламские лозунги в сепаратистских антигосударственных целях;

2) разработать и проводить такую правовую политику в исламских регионах России, которая бы допускала использование отдельных достижений мусульманско-правовой культуры в интересах правового развития страны на строгих правовых основах при соблюдении российской конституции и принципов действующего законодательства в интересах укрепления государства и повышения доверия к его правовой политике со стороны мусульман;

3) занять четкую позицию по отношению к соперничающим между собой духовным управлениям мусульман, выделить заслуживающие поддержки исламские центры и мусульманских лидеров с учетом их позиций по принципиальным вопросам исламской идеологии, определить свое отношение к исламским политическим организациям, в том числе политическим партиям, отделив из них те, которые играют позитивную роль, от деструктивных исламских центров, а также дать принципиальную оценку деятельности в России зарубежных исламских организаций;

4) создать мощный идейно-политический инструмент противодействия исламскому экстремизму и терроризму, превратить ислам из орудия идейной мобилизации на борьбу с властью в союзника государства, направить острие ислама против экстремистов, глубже разобраться в причинах и движущих силах исламского радикализма, избрать наиболее эффективные формы и методы борьбы с ним, определить союзников и противников в этой борьбе;

5) определить конструктивную роль исламского фактора в государственных планах и программах восстановления Чеченской Республики в качестве важной составляющей процесса ее культурного и нравственно-духовного возрождения, исходя из того, что все вопросы, связанные с исламом, восстановлением религиозно-культовых сооружений, религиозным образованием, должны решаться при определяющем участии государства;

6) поднять отношения России с исламскими странами на новый уровень, что даст не только экономический эффект, но и сделает внешнюю политику страны более сбалансированной, позволит использовать потенциал связей с мусульманским миром для большей самостоятельности в отношениях с Западом. Одновременно это поможет наладить эффективное сотрудничество с исламскими странами в военно-стратегической области, а также, что особенно важно, в сфере борьбы с исламским терроризмом и экстремизмом.

Сюкияйиен Леонид Рудольфович. Доктор юридических наук, профессор. Ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН.