|
Ценовой беспредел
Бочкарев В.К., Губернатор Пензенской области
***
В статье анализируется ситуация с ценообразованием в современной российской экономике.
Ключевые слова: монополизм, ценообразование, конкуренция, государственное регулирование, антимонопольное законодательство.
***
Невидимая рука рынка, расставляющая в экономике все по своим местам и, следовательно, являющаяся олицетворением некого, знающего всему справедливую цену мирового разума, в современной России напоминает, скорее, руку сумасшедшего, и это положение трудно, как бы мы к этому критически ни относились, изменить. Экономический принцип laissezfaire, сформулированный в начале XVIII в., ведь появился именно тогда, когда в европейских странах идеальная экономическая модель хозяйственной жизни, привнесенная и воплощенная буржуазными революциями, еще сильно не отличалась от ее повседневной реальности. В этот, можно сказать без преувеличения, романтический период в становлении буржуазного общества, его носитель - раскрепощенная или, лучше, освобожденная от феодальных оков, личность - даже и не помышляла жить, эксплуатируя другую такую же раскрепощенную личность. Свобода, равенство, братство - в ту пору не пустые слова, а основы повседневного поведения. И этот принцип саморегулирования не был иррациональным. Он не был также стихийным. В то же время совокупностью норм и правил, которым должны были следовать контрагенты рынка, он не был. Не задан он и никакими кодексами - это, скорее, поведенческий дух эпохи.
Сегодняшнюю Россию отличает от той эпохи, пожалуй, главное - отсутствие того самого гуманистического и одновременно прагматического духа, потому как хозяйственная жизнь здесь протекает по совершенно иным, и во многом внерыночным, закономерностям. Считаю, что у нас доминирует ныне не товарная, т.е. рыночная экономика, а некий ее натуральный прототип, который прочно покоится на фундаменте командно-распределительных принципов хозяйствования, вырастающих из нашей сырьевой ориентации. В то же время сам административный монополизм - есть лишь ответ, вернее, только фактор в том «азиатском способе производства», который задается общим вектором хозяйственного развития. Другими словами, пока в основании нашей экономики будут лежать схемы «сугубо административного дележа доходов от нефти, газа и других природных ресурсов», ни о каком доминировании невидимой руки рынка не может быть и речи. Эту руку у нас кто-то все время, по большому счету, направляет - за последнее столетие то коммунисты, то, ныне, «сырьевики».
Именно этот факт позволяет нам совершенно иначе трактовать основы экономического развития. За инфляцией нашей, например, скрывается, скорее, неуемная погоня сырьевиков за сверхприбылью, нежели это какая-то экономическая фаза в цикле перепроизводства.
Даже содержания понятия «государственное регулирование» у нас и в современном европейском буржуазном мире чуть ли не противоположные. Как известно, кейнсианство выросло на почве нивелирования циклических колебаний процессов воспроизводства, т.е. как явление находится исключительно внутри сугубо экономических процессов и постулатов. У нас же государственное регулирование цен носит в большинстве случаев (если не исключительно) политический (т.е. внеэкономический) характер. Выражаясь языком марксизма, в России надстройка постоянно деформирует экономический базис, а поэтому наше государство фактически с помощью законодательных, административных и бюджетно-финансовых мер всегда стремится воздействовать на цены таким образом, чтобы под эгидой стремления к некой их стабилизации заморозить процесс экономической мотивации, а не оптимизировать его.
Не думаю, что такое поведение досталось нам просто в наследство, потому как данный атавизм с такой силой не воспроизводился бы. Скорее, в этом прослеживается объективация нашего гражданского общества, опрокинутого в экономическую реальность. Оно очень становится похожим на Ирак времен Саддама Хусейна*.
*Кстати, считаю, достойной изучения его борьбу с монополизмом.
Теперь о самом главном - российском антимонопольном законодательстве. Когда в свое время - в 1991 г. был принят базовый антимонопольный федеральный закон «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», он казался многим, наряду с Конституцией РФ, одним из самых прогрессивных. И именно так воспринял его я. Вот, считал, наконец, пришло время, когда в чистом виде та самая желанная смитовская рыночная экономика, принесшая столько материальных благ западной цивилизации, у нас заработает.
Однако шло время, Федеральная антимонопольная служба как в России в целом, так и в субъектах РФ, все больше превращалась в рядовую бюрократическую структуру, мало чем отличающуюся от других, т.е. мало влияющую на естественный ход вещей в хозяйственной жизни. В лучшем случае такое законодательство работало на уровне «избирательного правоприменения».
Далее, наступил 2006 г., и вместо прежнего базового антимонопольного закона появился еще более «базовый» - ФЗ № 135 «О защите конкуренции», основной смысл которого уже в том, чтобы предусмотреть реальное наказание чиновников (!), препятствующих свободному предпринимательству. Казалось бы, вот она, опять победа… Но и тут при определении монопольно высоких (и монопольно низких) цен нам пишут, к примеру: «цена не признается монопольно высокой (или низкой), если она установлена субъектом естественной монополии в пределах тарифа на такой товар, определенного в соответствии с законодательством РФ» (ч. 3 ст. 6, ч. 2 ст. 7 настоящего закона). То есть, в итоге, теми же чиновниками…
Могло бы выглядеть по-настоящему прогрессивным положение о том, что «не признается монопольно высокой цена товара, являющегося результатом инновационной деятельности, т.е. деятельности, приводящей к созданию нового невзаимозаменяемого товара или нового взаимозаменяемого товара при снижении расходов на его производство и (или) улучшение его качества» (ч. 2 ст. 6). Однако и это положение практически нивелируется имитационной инновационностью, порядок установления которой выходит уже за рамки закона «О защите конкуренции».
Часть 1 ст. 5 Федерального закона «О рекламе» гласит: «Реклама должна быть добросовестной и достоверной. Недобросовестная и недостоверная реклама не допускается». Казалось бы, на худой конец, этим можно было бы воспользоваться в борьбе с нарушителями ценообразования. Но пока в России недобросовестная реклама, фактически, доминирует, борьба с ней сразу же становится избирательной, т.е. своеобразным геноцидом одних по отношению к другим.
С другой стороны, если мы рекламируем «художественный образ товара», а не сам товар, то реклама его не может быть недостоверной в том смысле, в каком ее определяет закон, потому как такой товар сквозь этот образ выглядит исключительно штучным, т.е. буквально выпадает из поля не только рыночного ценообразования, но и рыночной экономики вообще. Рекламируя художественное произведение, к примеру, мы можем назначать за него какую угодно цену, и тут уже не рынок, а «конкретный (=персональный) аукцион», опирающийся не на естественный ход вещей, а на психологию локальной группы потребителей, определяет, кто и за сколько купит данный штучный товар. В этом, можно сказать, «вся прелесть» азиатского способа производства, т.е. рынка по-азиатски.
Теоретически, отсекая этакое воспроизведение «рынка» от европейской конкуренции, в свое время известный экономист-классик XIX в. Д.Риккардо по этому поводу писал: «Товары, обладающие полезностью, черпают свою меновую стоимость из двух источников: своей редкости и количества труда, требующегося для их производства. [В то же время - В.Б.] существуют некоторые товары, стоимость которых определяется исключительно их редкостью. Никаким трудом нельзя увеличить их количество, и потому стоимость их не может быть понижена в силу роста предложения. К такого рода товарам принадлежат некоторые редкие статуи и картины, редкие книги и монеты, вина особого вкуса, выделываемые только из винограда, растущего на особо пригодной почве, встречающейся в очень ограниченном количестве. Стоимость их совершенно не зависит от количества труда, первоначально необходимого для их производства, и изменяется в зависимости от изменения богатства и склонностей лиц, которые желают приобрести их».
И, конечно, Д.Риккардо оставляет такого рода «товары» вне рыночной экономки, даже не рассуждая больше на эту тему, потому как, пишет он: «…в массе товаров, ежедневно обменивающихся на рынке, такие товары составляют очень незначительную долю. Подавляющее большинство всех благ, являющихся предметом желаний, доставляется трудом. Количество их может быть увеличено не только в одной стране, но и во многих в почти неограниченной степени, если только мы расположены затратить необходимый для этого труд. Вот почему, говоря о товарах, их меновой стоимости и законах, регулирующих их относительные цены, мы всегда имеем в виду только такие товары, количество которых может быть увеличено человеческим трудом и в производстве которых действие конкуренции не подвергается никаким ограничениям».
Во всем можно согласиться с Д.Риккардо относительно России, кроме одного - к сожалению, в современной России «подавляющее большинство всех благ, являющихся предметом желаний, доставляется» не «трудом», а административной монополизацией (административным волюнтаризмом) либо прямой спекуляцией (мошенничеством). Другими словами, там, где нет развитого товарного (=конкурентного!) производства, требуются уже другие механизмы регулирования и контроля. То есть до развитого, в буржуазном понимании, антимонопольного законодательства нам еще расти и расти…
От принципа laissez faire до Закона Шермана - первого антимонопольного, точнее, основного антитрестовского закона, принятого в 1890 г., прошел не один век. От Закона Клейтона (1914 г.), Закона о Федеральной торговой комиссии (1914 г.), Закона Робинсона-Питмэна (1936 г.), поправки Селлера-Кефовера (1950 г.) и пр. нас отделяет чуть более полувека. И, надо сказать, принимались эти законы в наиболее развитой капиталистической стране.
Главную работу по государственному контролю за монополистической деятельностью в США сегодня проводит антитрестовский отдел Министерства юстиции, наделенный широкими полномочиями возбуждать судебные дела против лиц, нарушающих антитрестовское законодательство. Государственный контроль за соблюдением антитрестовского законодательства проводит также федеральная торговая комиссия. Осуществляют (доводят до полного завершения) всю эту работу практически федеральные суды, в первую очередь Федеральный суд США.
О результативности такой всеобщей борьбы с монополизмом можно судить даже по повседневным фактам. В США, например, в 2009 г. ураган «Катрина» (стихийное бедствие) вызвал на короткое время подорожание бензина по всей стране. За искусственное взвинчивание цен после урагана только в штате Нью-Йорк 15 автозаправочных станций были оштрафованы на общую сумму 63,5 тыс. долл. за повышение цен на бензин более чем на 25%. И хотя в этом штате не существует закона, в соответствии с которым виновных в искусственном взвинчивании цен можно было привлекать к уголовной ответственности, принятые прокуратурой штата меры были осуществлены в рамках гражданского права.
А что у нас? Возьмем хотя бы случайно попавшуюся на глаза рекламу по российскому радио так называемого лечебно-профилактического белья «Динес». За просто, можно сказать, шорты из импортной шерсти «изготовители» данного белья просят около 50 тыс. руб. И реклама эта продолжается не один год. Вопросы: «Почему авторы подобного беспредела цен до сих пор на свободе?» или «Почему в данном случае не срабатывает российское антимонопольное законодательство?» остаются без ответа, потому как, еще раз повторюсь, формирование цен на «редкие» товары остается за пределами не только рыночной, но и экономики вообще. А весь наш рынок на поверку - лишь массовая торговля художественными произведениями на аукционе, не более…, где, естественно, «инновационно» каждое художественное произведение.
Далее, российский ценовой беспредел имеет еще и субъективную, т.е. чисто человеческую сторону. Агенту развитой рыночной экономки и в голову не приходит мысль обманывать столь самым наглым образом соседа, если это только не уголовный элемент. В России же мошенничество - альфа и омега во взаимоотношениях экономических агентов друг с другом.
Пуританство, бережливость, трудолюбие, порядочный буржуа в образе «трудолюбивого жмота» - все это откровенно чуждо современным российским полуфеодалам, сколотившим в основной своей массе состояния, руководствуясь как раз мотивами противоположного толка. Отсюда и «колониальная» мораль, и повсеместная «азиатчина». Какой прогрессивный буржуазный антимонопольный закон в данных условиях будет работать? Как выявить действительную себестоимость, рентабельность и прибыль предприятия, определить монопольные цены в условиях повсеместного распространения бартера, «черного нала» и «откатов»? О каком «пресечении недобросовестной конкуренции на товарных рынках» может идти речь, когда именно на «недобросовестной» конкуренции и покоится российская экономика?
Поэтому какие бы пакеты законов мы ни принимали, полагаю, что уже принятых с начала 90-х гг. (к примеру, «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации», «О поставках продукции для федеральных государственных нужд», «О финансово-промышленных группах», «О естественных монополиях», «Об акционерных обществах», «О некоммерческих организациях», «О рекламе», «О мерах по защите экономических интересов Российской Федерации при осуществлении внешней торговли» и т.п.) было бы вполне достаточно, если бы срабатывала система.
Другими словами, внешние атрибуты борьбы с монополизмом в России сегодня налицо. Как в свое время в Республике Туркменистан: Конституция была, парламент был и выборы Президента предлагались. Только заправлял всем этим один человек - Туркменбаши.
«Говорят, во всем надо следовать разуму, а если разум-то глупый, тогда что?»
Д.И.Фонвизин «Плоды просвещения»
БОЧКАРЕВ Василий Кузьмич. Кандидат социологических наук. В 1987 г. избран председателем исполкома Железнодорожного района г. Пензы, в 1991-1998 гг. - глава администрации этого района. В 1998 г. избран главой администрации Пензенской области, Губернатором Пензенской области, в 2002 г. избран на пост Губернатора повторно. В 1990-1993 гг. - народный депутат РФ. В 1998-2001 гг. - член Совета Федерации ФС РФ. С 2000 г. - член Государственного совета РФ. В 2003 г. избран Президентом ассоциации экономического взаимодействия субъектов РФ "Большая Волга".
|
