Журнал "Недвижимость и инвестиции. Правовое регулирование"

Номер 1 (38), Апрель 2009

Конституция как правовая основа современной экономики

Г.А.Гаджиев, судья Конституционного Суда РФ

К моменту, когда разрабатывалась Конституция, когда писался текст, в Европе сложилась уже достаточно известная конституционная доктрина "экономической конституции". Ученые Германии, прежде всего, Испании, Франции, Португалии писали о том, что среди конституционно-правовых норм можно выявить такие нормы, которые связаны между собой логико-правовыми связями, и в целом они ориентированы на то, чтобы регулировать экономические отношения. И вот этот блок конституционных норм, принципов, гарантий, конечно, весьма условно был назван "экономической конституцией". Кстати сказать, и нормы, регулирующие финансовые отношения, налоговые отношения, тоже примыкают к блоку "экономической конституции".

Знали ли мы в России об этой концепции? Да, знали. И это очень легко доказать, в принципе. Я могу отослать к соответствующим страницам, даже не к одной странице конституционного совещания, где выступающие говорили о том, что есть такая европейская концепция и, соответственно, предлагали каким-то образом ее использовать и в нашей Конституции.

Можно ли сказать, что наша "экономическая конституция", т.е. тот самый блок и подсистема конституционных норм, которая имеет место в нашей Конституции, - такая же, как европейская, нет в ней ничего нового и оригинального, что она, как сказала Т.Я.Хабриева, ничтожно мало привносящая в развитие конституционного права?

Нет, я думаю, что наша конституционная доктрина все-таки что-то новое привнесла.

В ст. 36 Конституции говорится о том, что, с одной стороны, государство гарантирует право частной собственности на землю. С другой стороны, конституционный законодатель говорит: да, но при этом имейте в виду, что надо много чего учитывать.

Это своего рода амбивалентность нашей Конституции, когда, с одной стороны, это защита частного интереса, а с другой стороны, это и ориентация на публичный интерес. Конституция достаточно эластична, она позволяет законодателю регулировать экономические отношения многовариантно.

Тут можно уйти и в глубокий "дирижизм", а можно вообще заняться реализацией либеральной модели экономики. И то, и то не будет противоречить нашей Конституции. И, может быть, поэтому, когда мы в Конституционном Суде оценивали нормы экономического законодательства, у нас мелькала эта идея о том, что Конституционный Суд придерживается некоего нейтралитета при оценке норм экономического законодательства. Сами эти слова, насколько я помню, в наших документах не употреблялись. Но идея присутствует.

Мы говорим, что законодатель, конечно же, обладает огромной дискрецией. И это чисто политический орган, и он несет за это политическую ответственность. Следовательно, мы не должны мешать ему осуществлять те или иные варианты экономической политики, в принципе, даже в некоторой степени экспериментируя. В некотором смысле это может быть экспериментом над людьми, над экономикой. Но и это не исключает наша Конституция.

Итак, нейтралитет. Прошло 15 лет после принятия Конституции. Как эти конституционные нормы, которые ориентированы на регулирование экономических отношений, применялись, и что можно сказать по поводу этих норм?

Конечно, реализация положений "экономической конституции" за прошедшее после ее принятие время находилась под воздействием большого количества различных факторов, внутриполитических, прежде всего, и внешнеполитические факторы оказывали влияние на то, что произошло изменение представлений о некоторых конституционных ценностях, относящихся к блоку экономической конституции. Некий романтизм, избыточные ожидания - с ними мы, конечно, расстались. Раньше мы думали, что рука рынка расставит все по своим местам, и государство вообще ничего не должно будет регулировать, все будет сделано и так, благодаря цивилизованным и разумным предпринимателям. Потом оказалось, что они не всегда бывают цивилизованными, и бывают неразумные предприниматели наряду с разумными, следовательно, их надо каким-то образом вразумлять. Потом появился эффект "кошмарить бизнес". Такие термины у нас начали употреблять.

Соответственно, возникает проблема изменения представлений о конституционных принципах. Одним из значимых факторов является все в большей степени обнаруживающий себя дефицит природных ресурсов. Это мировая проблема. Влияет ли как-то этот фактор на изменение конституционно-правовых представлений? Да, влияет. Я обратил внимание (это касается не только наших представлений о конституционном праве) и на то, что в конституционном праве и в решениях других высших судов, конституционных судов других стран все в большей степени говорится о том, что природные ресурсы являются общественным достоянием. Это не только в нашей стране, это тенденция. Конституционно-правовая категория "достояние народа" все чаще используется для обеспечения контроля со стороны публичной власти над природными ресурсами.

Сейчас я хочу напомнить о постановлении Конституционного Суда по Лесному кодексу. В этом постановлении Конституционный Суд сформулировал очень важную для конституционного права идею о том, что лесной фонд Российской Федерации, ввиду его жизненно важной, многофункциональной роли и значимости для общества в целом, необходимости обеспечения устойчивого развития, сбалансированного развития экономики и улучшения состояния окружающей природной среды в условиях глобального экономического значения лесов Российской Федерации, представляет собой публичное достояние многонационального народа России и как таковой является федеральной собственностью.

В некоторых научных исследованиях был даже сделан вывод о том, что конституционное право России содержит конституционно-правовую презумпцию легитимности только государственной собственности на природные ресурсы. Я думаю, что это некоторая крайность.

Но все-таки в целом тенденция усиления централизованного государственного контроля за основными природными ресурсами России, на мой взгляд, вполне оправданна. В сфере конституционного права обоснованием этой тенденции могла бы служить идея о том, что в настоящее время появляется чуть ли не новый субъект конституционно-правовых отношений, это будущие поколения россиян. Могут ли быть будущие поколения россиян субъектом конституционного права сейчас?

В преамбуле Конституции РФ подчеркивается ответственность народа России за свою Родину перед будущими поколениями. А в сфере бюджетных отношений и финансового права появились такие понятия, как стабилизационный фонд, фонд будущих поколений и т.д. У государства появляется новая публичная цель - защита экономических интересов будущих поколений россиян.

Вместе с тем чрезмерная этатизация экономики, чрезмерное воздействие государства на экономические отношения представляет, на мой взгляд, недопустимую, с точки зрения духа Конституции РФ, крайность. Потому что основа нашей российской экономики, как она предусмотрена нашей Конституцией, - это, конечно, свобода, прежде всего, частного, а не государственного сектора предпринимательства.

Роль Конституции в экономическом преобразовании среды состоит, прежде всего, в том, что, закрепив на конституционном уровне свободу экономической деятельности и частной собственности, она обеспечила формирование среднего класса, рост малого и среднего бизнеса. Государство не должно быть самым большим работодателем. Об этом совсем недавно мы услышали в послании Президента РФ. При этом Президент, точно уловив дух российской Конституции, отметил, что избыточное присутствие государственной бюрократии в экономике тормозит развитие институтов инновационной экономики и вступает в противоречие с Конституцией РФ.

Тут можно было бы привести один маленький пример: Закон о дачной амнистии. Ведь ничего не получилось с этим законом. И не получилось, потому что бюрократия, которая должна была обеспечить его проведение в жизнь, его полностью заблокировала. Вот оно, избыточное присутствие государства в экономике.

За последнее время заметно увеличился удельный вес государственной собственности в ведущих отраслях народного хозяйства. Многие компании юридически считаются частными, но на самом деле это фактически государственные компании, поскольку контрольный пакет акций принадлежит государству. Появилось очень много госкорпораций. И обычно мы считаем, что публичная собственность призвана служить общим интересам. И, казалось бы, увеличение удельного веса публичной собственности должно нас только радовать. Но не всегда тут однолинейные связи. Иногда эта так называемая публичная собственность на самом деле не является публичной, поскольку она не служит общественным интересам.

Вопрос о публичной собственности для нашей страны очень важен. Сейчас не случайно разработан проект Закона об особенностях реализации государственной и муниципальной собственности. С такой инициативой выступило Министерство регионального развития РФ. Но он очень узкий, его концепция неправильная. Там говорится только о том, какое имущество должно быть у областных администраций, у муниципалитетов, чтобы пресечь увлечение заниматься предпринимательской деятельностью для работников госаппарата. Это все правильно. И идея о целевом назначении имущества верная, и Конституционный Суд поддержал эту идею в своем постановлении.

Но на самом деле гораздо более важным является вопрос о государственном секторе предпринимательства. Каким должен быть этот сектор? Какие тут должны быть ограничения со стороны Конституции?

По материалам выступления на научно-практической конференции "Конституция Российской Федерации: доктрина и практика" (Санкт-Петербург, 13-14.11.2008).

ГАДЖИЕВ Гадис Абдуллаевич. Доктор юридических наук. В 1982-1990 гг. - заведующий юридическим отделом Совета Министров Дагестана. В 1990 г. избран народным депутатом ДагАССР. В 1990-1991 гг. - председатель Комиссии Верховного суда ДагССР по законодательству, законности и правопорядку. Являлся председателем Союза юристов Дагестана. С 1991 г. - судья Конституционного Суда РФ. Заслуженный юрист РФ.