Журнал "Недвижимость и инвестиции. Правовое регулирование"

Номер 3 (24) Август 2005г

Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г.: проблема толкования и применения Ст. I.

Бородак А.А., ведущий юрист-консультант "Ингосстрах"

Нет никаких сомнений, что арбитражное решение, которое не предполагает дальнейшего признания и исполнения, не может иметь какой-либо практической ценности. Однако в процессе признания и исполнения иностранных арбитражных решений часто приходится разрешать принципиальный вопрос: какие именно арбитражные решения подлежат признанию и исполнению в соответствии с Конвенцией ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. (далее - Конвенция), иными словами, на какие решения Конвенция распространяет свое действие? Ответ на поставленный вопрос предполагает норма, заложенная в ст. I Конвенции, определяющая именно те решения, которые признаются и исполняются в рамках Конвенции ее участниками.

При разработке Конвенции в основу дифференциации изначально был положен территориальный принцип, заключающийся в применении Конвенции в отношении тех решений, которые вынесены на территории государства иного, чем то, где испрашивается признание и приведение в исполнение, однако в соответствии с современной редакцией ст. I Конвенция применяется в отношении двух категорий решений:

  • тех, которые вынесены на территории государства иного, чем то, где испрашивается признание и приведение в исполнение таких решений;
  • тех, которые не считаются внутренними решениями в том государстве, где испрашивается их признание и приведение в исполнение.

На первый взгляд, положения ст. I Конвенции просты для толкования, поскольку решение, вынесенное на территории другого государства, изначально не может считаться внутренним. Однако для эффективного применения Конвенции этого явно не достаточно.

Принципиальным здесь является отнесение арбитражного решения к той или иной категории, которые Конвенция относит к сфере своего применения. Естественно, что представляется достаточно простым оценить принадлежность решения к первой категории, если из самого решения четко следует ответ на этот вопрос. Но нередки ситуации, когда встает вопрос о том, когда арбитражное решение не считается внутренним. Если применение первого критерия в общем не вызывает трудностей, то принцип, заложенный в п. 2 ст. I Конвеннции, является менее доступным для толкования.

К сожалению, в Конвенции не содержится ни определения "внутреннего решения", ни пояснений и рекомендаций по поводу того, какими критериями стоит пользоваться при квалификации таких решений. Создатели Конвенции, вероятно, пошли на это, исходя из права стран-участниц самим определять, какие решения считать внутренними, а какие - нет.

Изучить проблему применения и толкования Конвенции поможет обращение к истории подписания Конвенции, а также к судебной практике применения ее положений в разных странах.

История принятия Конвенции

Предложенный в 1958 г. проект изначально предполагал, что Конвенция, по сути, должна регламентировать процедуру исполнения иностранных арбитражных решений и применяться в отношении арбитражных решений, вынесенных в стране иной, чем та, где испрашивается приведение в исполнение. Это предложение для многих было спорным, и делегаты по вопросу признания арбитражных решений иностранными в ходе обсуждения разделились на две группы. С одной стороны были представлены страны Западной Европы, а с другой - страны Восточной Европы и общего права. Для примера, несколько стран, включая Францию, Италию и Западную Германию, отклонили предложение, поскольку территориальный критерий, по их мнению, не является адекватным для того, чтобы определять, когда арбитражное решение является иностранным, а когда - нет. Эти государства верили, что национальность сторон, предмет спора и правила арбитражной процедуры являются единственно верными орудиями для дифференциации арбитражных решений. Во Франции и Западной Германии, например, национальная принадлежность арбитражного решения определялась правом, регулирующим арбитражную процедуру. Таким образом, решение, вынесенное в Лондоне, по немецкому праву считалось бы внутренним при условии истребования исполнения на территории Германии, а решение, вынесенное в Париже, по иностранному праву, когда приведение в исполнение испрашивалось во Франции, считалось бы иностранным.

Как альтернатива территориальной концепции выдвигалось предложение о применении Конвенции в отношении признания и исполнения иных арбитражных решений, нежели в тех, которые считаются внутренними в странах, где такие решения выносятся. Другие участники, включая США, возражали относительно такого предложения, мотивируя свое недовольство тем, что страны общего права не смогут прийти к пониманию разграничения иностранных и внутренних решений. Именно эти оставшиеся страны убедили делегатов одобрить исключительно территориальный принцип.

Однако в попытке найти компромиссную формулу склонились к тому, что именно оба критерия должны быть положены в основу будущего документа, и именно этот предложенный вариант определил звучание ст. I Конвенции.

Таким образом, ст. I Конвенции:

  • предполагает свое действие в отношении всех арбитражных решений, вынесенных в иных государствах, чем то государство, где испрашивается приведение в исполнение, вне зависимости от того, являются такие решения для этого государства внутренними или нет, а также
  • применяется по отношению ко всем арбитражным решениям, которые не считаются внутренними в стране исполнения, причем вне зависимости от того, вынесены ли такие решения на территории этого самого государства.

Мировая практика применения ст. I Конвенции

Несмотря на все усилия создателей Конвенции, она, к сожалению, не определила, как указывалось выше, принципы дифференциации внутреннего (домашнего) арбитражного решения. В этой связи некоторые страны самостоятельно пытаются более четко разграничить сферы применения Конвенции и самостоятельно определяться в отношении арбитражных решений при их признании. Для примера, в Законе США от 30.09.70 прямо закреплен принцип, по которому споры, сторонами которых являются только граждане США (компании, инкорпорированные или имеющие основное коммерческое предприятие в США), если эти споры не предполагают осуществление действий или приведение в исполнение за рубежом или не имеют разумной связи с иностранными государствами, будут считаться не подпадающими под действие Конвенции1. Смыслом указанного положения является прямая фиксация в законе принципа, по которому решение по спору между американскими компаниями, предмет которого не связан с деятельностью за пределами США, не будет исполнено в США.

Законодательная история принятия этого положения показывает намерение США обеспечить невозможность признания и исполнения в соответствии с положениями Конвенции решений в американских судах по спорам, вытекающим из отношений исключительно между гражданами США, но только в тех случаях, когда эти отношения имеют связь с иностранным государством. При этом суд в соответствии с Законом 1970 г. вправе руководствоваться тем, что арбитраж может иметь место везде, как на территории США, так и за их пределами. Известен случай, когда американский суд признал арбитражное решение по спору между двумя американскими компаниями, вынесенное в Женеве, не исходя из п. 1 ст. I Конвенции, а исходя из положения Закона 1970 г., требующего разумной связи с иностранным государством. Интересен также случай, когда итальянский суд на основании п. 1 ст. I Конвенции все же признал решение по спору между двумя итальянскими компаниями, вынесенное в ФРГ, несмотря на нарушение спорящими сторонами Конституции и процессуального законодательства Италии.

Вообще, практика разных стран по поводу признания и исполнения иностранных арбитражных решений не характеризуется единообразием. Например, решение арбитража, вынесенное на территории Германии, не будет считаться внутренним, если стороны подчинили арбитраж иностранному праву. В США решение не будет признано внутренним, если одна из сторон по спору не является американской либо если обе стороны инкорпорированы в США, но сам спор связан с исполнением за границей.

Отметим также, что в некоторых европейских странах решения, вынесенные за границей в соответствии с их lex arbitri, считаются домашними (внутренними). Они, таким образом, предполагают, что Конвенция применяется к вопросам признания и исполнения тех решений, которые не считаются домашними в стране, где испрашивается их признание. В этой связи путем включения в ст. I (1) соответствующей нормы Конвенция применяется также к арбитражным решениям, которые не считаются внутренними решениями в том государстве, где испрашивается их признание и приведение в исполнение.

Однако выиграли ли европейские страны от этого дополнения? Подпадает ли решение, вынесенное на территории иностранного государства на основании lex arbitri страны, где испрашивается исполнение, под действие Конвенции?

Например, по одному делу2, американский федеральный окружной суд отказал исполнить соглашение по арбитражу, состоявшемуся в Лондоне, между двумя американскими сторонами - владельцем яхты и компанией, спасшей яхту, затонувшую в Нью-Джерси. Суд, применив американский закон, пришел к выводу, что отношения сторон по сути не были связаны с иностранным государством (Соединенное Королевство) и отказал в признании решения лондонского арбитража.

Интересен также следующий случай, когда норвежский судовладелец и швейцарская компания заключили договор на фрахт судна. Документ о фрахте содержал арбитражную оговорку, которая предполагала рассмотрение споров в арбитраже в Нью-Йорке. После того как возникли разногласия, норвежская сторона потребовала в арбитраже плату за простой судна (demurrage), а также иные портовые расходы. Арбитраж вынес решение, в котором постановил удовлетворить требования истца. Приведение в исполнение решения истец испросил в Швейцарии, где находился ответчик. После более чем двухлетнего уклонения от исполнения швейцарской компании истец обратился в окружной суд Нью-Йорка с заявлением о подтверждении (признании) арбитражного решения. Окружной суд подтвердил арбитражное решение, основывая свои доводы на том, что Конвенция распространяет свое действие на арбитражные решения, вынесенные в США в отношении иностранных лиц.

Обжалуя решение американского суда, ответчик в своей апелляции утверждал, что Конвенция не должна действовать в отношении решений, вынесенных на территории США, поскольку указанное арбитражное решение территориально являлось ни иностранным, ни не считающимся внутренним. Также было заявлено, что оговорки, на условии которых США подписывали Конвенцию, ограничили ее применение таким образом, что это в принципе исключает возможность приведения в исполнение решения в американских судах, поскольку Закон 1970 г. не распространяется на арбитражные решения, вынесенные на территории США.

Швейцарская сторона настаивала и на том, что поскольку решение вынесено в Нью-Йорке, а приведение в исполнение испрашивалось в США, то оно не является иностранным решением, поскольку по смыслу ст. I Конвенции не было вынесено за пределами государства, где требуется исполнение. Также утверждалось, что арбитражное решение не может считаться иностранным еще и потому, что исходя из самого смысла п. 2 ст. I Конвенции, невозможно квалифицировать это решение как "не считающееся внутренним"3. Дополнительно ответчик настаивал и на узком прочтении Конвенции, указывая, что Конвенция не содержит определения "внутреннего решения"4. Решение было признано.

Выводы

Исходя из изложенного очевидно, что основополагающая статья Конвенции о сфере действия в состоянии лишь очертить направление ее применения различными государствами и не в состоянии являть собой универсальный механизм, соответствующий многообразию подходов, чего, как считают многие, от нее и не требуется.

Однако проблематика применения ст. I заключается, как видится, в том, что, являясь актом международного права и основным источником в вопросах признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений для государств-участников, Конвенция при этом попадает, как показано на практике, в зависимость от национальных законодательств.

В любом случае, сфера применения Конвенции к арбитражным решениям определяется таким образом, чтобы максимально ограничить возможность вмешательства государственной судебной системы в вопросы арбитража5. Что же касается применения ст. I Конвенции, то если в отношении второго, дополнительного, критерия отнесения арбитражного решения к сфере применения Конвенции возможны различные толкования понятия "внутреннее решение", то при использовании первого территориального критерия не возникает сколько-нибудь серьезных сложностей. К счастью, этому критерию соответствует абсолютное большинство арбитражных решений, признание и исполнение которых испрашивается в соответствии с Конвенцией6.

Примечания.

1. Section 202 of Title 9 of the United States Code: "Соглашение или решение, вытекающее из правоотношений между гражданами США, не подпадает под действие Конвенции до тех пор, пока в указанное правоотношение не будет вовлечена собственность, находящаяся за границей, и не будет рассматриваться вопрос о признании и приведении в исполнение решения заграницей, либо имеет обоснованные отношения с одним или более государством".

2. Brier v. Northstar Marine (1992 г.).

3. Назначение этого положения, как указывалось ответчиком, - возможность приведения в исполнение тех решений (швейцарская сторона определила их как "безгосударственные решения"), которые вынесены на территории, где исполнение испрашивается, но которые считаются неисполнимыми в силу наличия иностранного элемента. Но этот аргумент, на наш взгляд, не может считаться убедительным, поскольку даже если в некоторых странах устранена возможность приведения в исполнение определенных решений, вынесенных за рубежом, то не устранена возможность исполнения собственных решений.

4. Как указывалось выше, отсутствие в тексте определения этого понятия, как представляется, было намеренным, дабы охватить как можно больше возможных решений, предполагая (разрешая) приведение в исполнение арбитражных решений, чтобы страны-участницы сами восполняли пробел и самостоятельно определяли, какие решения не считаются внутренними в соответствии с национальным законодательством. Пренебрежение определением внутреннего решения позволило ратифицировать Конвенцию государствам, где господствует территориальный подход, и в то же время странам, которые поддерживают мнение, что национальность решения должна определяться правом, в рамках которого происходила арбитражная процедура. Мы же придерживаемся мнения, что решения, не считающиеся внутренними, являются объектом Конвенции не потому, что вынесены за границей, а потому, что вынесены в рамках правового поля другого государства, иными словами, на основании иностранного права, или вынесены по спорам между сторонами, домицилированными или имеющими преимущественное (основное) место своей деятельности за пределами страны, где испрашивается исполнение.

5. См. также ст. V Конвенции.

6. Карабельников Б. Признание и исполнение решений международного арбитража. Комментарий Конвенции ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. М., 2003.